Ты можешь ссылаться на какое тебе угодно число любовников. Если же она запротестует, заткнешь ей рот любым мужским именем, которое придет тебе на ум.
Барышня из хорошей семьи никогда не потрудится скрыть свое дурное настроение или сплин, и ты должен будешь переносить приступы нервов, а в минуты интимности станет проявлять или безразличие, или неудовольствие.
Проститутка же, привыкшая симулировать все все свои чувства, дает тебе иллюзию наслаждения даже в том случае, если в этот день умерли от желтой лихорадки ее отец и мать.
Она сумеет сохранить себя красивой до старости, потому что красота неотъемлемая принадлежность ее промысла, и она должна была научиться всем секретам сохранять ее.
Возможно, что с ней случится то же, что бывает с театральными комиками в отставке, которые вдруг возвращаются на сцену и терпят фиаско, но этому никто не удивится и никто не перестанет уважать тебя. Ибо это ее настоящее призвание.
Только в первую ночь ты, пожалуй, испытаешь странное чувство. У тебя не будет впечатления, что ты находишься с женой, а с женщиной, которая остановила тебя на улице. Но и в этом нет ничего ужасного, а только известного рода удобство. Наконец эти женщины умеют имитировать и в этой области.
Тито: Ты совершенно прав, мой друг.
Ночера: Первым делом ты должен оставить этих двух женщин. Не видеть их больше.
Тито: Не буду их больше видеть.
— Клянешься?
— Клянусь.
Раздался звонок телефона.
— Спрашивают господина Тито Арнауди.
Тито подошел к аппарату и сказал:
— Да, милая моя, это я. У тебя дома? Через полчаса? Даже раньше.
— Кто это? — спросил Ночера.
— Армянка, — ответил Тито. И вышел.
IX.
Он приехал на виллу Калантан с небольшим опозданием, потому что подле станции подземной железной дороги встретил своего приятеля по лицею, который учил хронологию, как номера телефонов, и водил его по разным кафе на Монмартре, когда он знакомился с местами, где встречаются кокаинисты.
— Возвращаюсь в Италию, — сказал приятель, расставляя руки для объятия, причем обе они были заняты чемоданами. — Надоел мне Париж, надоело служить, надоело зарабатывать по франку в день. Мне опротивел этот футляр, который давит меня. Если бы я остался здесь еще несколько дней, то наверное бросился бы в Сену, но Сена несет в себе слишком грязную воду.
— Едешь в Италию искать воду почище? Пожалуй найдешь, потому что в Италии женщины не так часто моются.
— Еду, чтобы поступить в монастырь. Около Турина есть монастырь, в который принимают решительно всех.
— А разве ты можешь быть монахом?
— Не думаю, чтобы это было так трудно.
— А ты верующий?
— Нет.
— Имеешь призвание?
— Нет.
— Тогда как же?
— Там есть небольшой сад, кельи хорошо расположены, работы немного, правила не особенно строгие, здоровая пища, много книг, выхода оттуда никакого, даже после смерти, потому что у них имеется собственное кладбище. Все очень удобно.
Тито посмотрел на него с удивлением, а затем спросил:
— Ты был несчастлив в любви? Твоя любовница обманывала тебя со своим мужем?
Будущий монах опустил глаза и, подняв с жестом отчаяние руки, нагруженные чемоданами, произнес:
— Возможно. Если будешь в тех краях, приезжай навестить меня. Прощай.
И быстро побежал по лестнице подземной железной дороги.
Таинственный сундук Тер-Грегорианц, хранивший в себе прошлое обладательницы его, был наполнен золотыми монетами. Когда Калантан сказала Тито: «Он наполнен золотыми монетами», тот рассмеялся и заметил:
— Какое ты дитя! Такие вещи бывают только в романах или немецких фильмах.
Тогда Калантан рассказала свою историю:
— Мой муж был очень богат. Он владел неисчерпаемыми нефтяными источниками и рыбными промыслами в Персии.
— Знаю.
— Его страшно тяготила жизнь. Ничто не привязывало его, ничто не интересовало. Он относился совершенно безразлично к семье и дому. Самой большой его страстью были путешествия, и все же путешествовал он очень немного. Самые большие поездки были Париж — Берлин, Париж — Лондон, Париж — Брюссель. После месячного отсутствия он возвращался домой.
Ему очень нравились кокотки. Думаю, что все более или менее известные звезды этого жанра прошли через его руки.
Я нравилась ему с большими промежутками. В первое время нашего супружества я очень нравилась ему, хотя за мной числился большой недостаток, а именно то, что я была его жена.