Воительница с ножами шагнула ей наперерез, заслоняя собой чародея и его спутников и поднимая руки на уровень плеч.
– Постой, сестра, – а вот голос чародея изменился мало. – Она своя. Какими судьбами, Мари?
– Видимо, такими же, как они все, – графиня фон Клейст, продолжая улыбаться, кивнула на спутников Трисмегиста. – Только они вот пришли вовремя, а я слегка опоздала. Что ж, у нас, придворных дармоедок, так положено.
Он слегка улыбнулся и взял за руку тоненькую женщину, что шла рядом с ним.
– Я рад, наконец, представить вам мою супругу, Мари…
– О! – фон Клейст изобразила полупоклон. – Похоже, мне все же доведется сказать вам это лично: вам чертовски повезло с мужем, мадам!
– Да. Я знаю, – красавица ласково прислонилась щекой к плечу чародея.
– Нам пора, – резко произнесла блондинка в мужском костюме и первой побежала к выходу, за ней двинулись все остальные.
Крестьянка, что шла позади всех, шагнула к Францу, одной рукой взяла его за отворот мундира, и уставилась ему в лицо.
– Пока молчишь – живой, – зловеще произнесла она, а потом, протянув руку, провела ножом неглубокую вертикальную полосу по его лбу. – А скажешь что – так сдохнешь. Гляди у меня, я ведьма!
Франц рухнул на колени, пытаясь сжаться в комок, а молодка, злобно зыркнув на Мари, поспешила к выходу. Мари пожала плечами и пошла следом за всеми.
Та самая карета, что стояла в проулке, теперь была в шаге от тюремных ворот, – только здоровенный солдат на козлах уже не спал, а напряженно сжимал вожжи. Трисмегист и его супруга быстро забрались внутрь; опасная крестьянка, спрятавшая свои ножи, порывисто обняла блондинку (которая, надев шляпу, стала выглядеть симпатичным пареньком) и влезла на козлы к солдату. Еще миг – и карета тронулась с места, а старик, высокий парень и его переодетая спутница затерялись в толпе.
Мари осталась стоять одна, глупо и радостно улыбаясь. Наконец-то, впервые на ее памяти, добро побеждало, а мир был прекрасен и справедлив!
Эпилог. ОТВЕТ ДЛЯ КОКЕТКИ
– Проснитесь, барыня! – Мари вскочила с кровати от стука в дверь.
О расположении квартиры, что она арендовала в доме неподалеку от тюрьмы, знал только Франц, а значит…
– Христос воскрес, барыня, – начал Франц, как только она отперла дверь. – А еще хочу сказать: поздно вы приехали… А может, это-то и к лучшему.
– Что?.. – начала Мари, уже догадываясь.
Нет, этот удивительно реалистичный сон был явно неспроста!
– Сбежал этот ваш родственник! – шепотом объявил Франц. – В тюрьме настоящий бой шел, – о том полгорода уже судачит… Весь гарнизон по тревоге подняли, – куда уж мне было за вами заходить. И как это вы не проснулись?
«А вот так и не проснулась, – подумала Мари. – Видимо, наш маг не хотел вмешивать в драку посторонних. Впрочем, нет. Будь я совсем посторонняя, – не было бы этого сна».
– А коли хотите, чтоб я о вас никому не объявил, – продолжил Франц, – то гоните, барыня, монету. – Тогда я вас и через городскую заставу проведу, хоть вы и подозрительная. В честь светлого Христова-то дня как не провести…
Франц сдержал свое слово за вполне умеренную плату, а путь до границы Мари одолела всего за пару дней. Удивительно, но на той самой приграничной почтовой станции ей встретился тот самый усатый проводник. Впрочем, чего удивительного? У многих, надо думать, были дела и на той, и на этой стороне, – и грех было на этом не заработать. Неожиданным было то, как сильно этот мужлан ей обрадовался, – впрочем, она снова забыла спросить его имя.
***
– Ты совсем с ума сошла, да? – в голосе Амалии звучало этакое безнадежное сочувствие: видимо, она окончательно убедилась в беспросветной глупости единственной подруги.
– Видимо совсем, – Мари осторожно положила уснувшего младенца в колыбель и принялась зашнуровывать лиф платья.
– Ты, помнится, всегда так радовалась, что Бог наградил нас с тобой бесплодием и избавил от возни с младенцами, – продолжила Амалия, – и вот чуть ли не на старости лет… Словом, я сочувствую маленькому бастарду.
– А чего сочувствовать? – Мари пожала плечами. – Он мальчик, им легче, чем нам: деньги есть, славу добудет.