—Понимаю. Однако дело далеко не в прихотях и размолвках. — Так же безжизненно промолвил я, наблюдая за реакцией родителей.
— Тогда просвети же нас, в чем? — Подал голос мой родитель, явно раздражённо.
—Мы с Маргарет никогда не были парой. Я всегда воспринимал ее лишь как подругу, не более. Конечно, извините за ложь, однако это правда. А если никакой любви нет, то и о женитьбе речи идти не может. — Сумев взять себя в руки, выпалил я.
Все то, что крутилось в мыслях прошедшую неделю вырвалось наружу, освобождая правду. Родители должны были знать об этом, а скрывать, создавая глупое притворство, было отвратительно с моей стороны. Мы с девушкой были знакомы довольно продолжительное время. Она мне частенько подавала признаки заинтересованности, и даже симпатии. Однако, я даже не думал придавать им какое-либо значение. Как настоящий олух. А ведь она мне всегда говорила, что не против свадьбы со мной. Но у меня даже мысли не возникло, что девушка действительно любила меня. Как же глупо с моей стороны. Мое поведение в отношении Маргарет было ужасным.
И, увы, осознание пришло лишь сейчас. Теперь мне показалось абсолютно справедливым то, что Маргарет заставила меня все рассказывать самостоятельно. По крайней мере, я понял, насколько эгоистичен и глуп.
—Мне всегда казалось, что вы прекрасная пара. Даже удивительно слышать подобное. Алан, ты уверен в своих словах? — отозвался мистер Уильямс, нахмурившись. Пожалуй, он был единственным человеком, из четверых сидевших за столом, действительно искреннее веривший в то, что наши чувства с Маргарет настоящие.
—Это было общее решение, отец. — Вдруг подала голос белокурая, видимо, решив мне помочь. Мои глаза расширились от удивления. Меня удивило, что девушка все же решила вмешаться, учитывая то, что она мне говорила на улице. Нежели ей стало меня жаль? Или она действительно настолько сильно меня любила, что не могла смотреть на происходящее спокойно? Если так, то дела были совсем плохи, ведь это значило, что она действительно сильно любила меня.
—И почему же ты так решила, Маргарет? Мне помнится, ты мне совсем недавно рассказывала совершенно другое. — Удивленно подняла брови Ванесса, будучи немало шокированной заявлением дочери.
—Не важно, мам. — Белокурая опустила голову, видимо, в стеснении. Ей не хотелось прилюдно обсуждать подобное.
— То есть вы даже не подумали о том, что будет с фирмой? Как это отразится на репутации и в целом сотрудничестве? Вы об этом задумались, или вами руководила лишь эгоистичность? Все это, между прочим, создавалось ради вашего же блага. — подала голос Фелиция, шумно положив приборы на тарелку. Тон был отнюдь не дружелюбным, а скорее напоминал что-то металлически непоколебимое. Она была безоговорочно уверенна в своих словах, а помимо этого немало злой.
—Спокойно, Фелиция, возможно, они еще передумают. Мы пока подумаем, что с ними делать. Может, разорвать договоренность не такое уж и плохое решение, если они так хотят. Тем более, разве это сможет повлиять на наше сотрудничество или поубавить доверия? Я считаю, нисколько, — по-доброму усмехнулся Ричард, пытаясь успокоить всех присутствовавших.
—Не думаю, что отменять то, что планировалось такое продолжительное время резонное решение, но, Ричард, я согласен с тобой. Данный факт вряд ли сможет значительно повлиять на наше сотрудничество. Но вот репутация — это дело такое, спорное. И без того наши хорошие знакомые, с которыми мы давно работаем, примут любое решение. А вот наши конкуренты... Не воспользуются ли они этим, что создать шум? — Размышлял отец уже более спокойно, успев взять себя под контроль. Видимо, слова мистера Уикхема показались ему резонными.
После пятиминутного обсуждение, в ходе которого практически все, кроме Фелиции, приняли сторону Ричарда, возникло решение позволить нам самим решить вопрос брака, а потому примирение было достигнуто. Мне же приходилось лишь пораженно смотреть на происходящее, не веря тому, что это действительно произошло. Тяжелые оковы будто спали в одно мгновение, дав возможность спокойно вдохнуть.
Остаток вечера прошёл более менее спокойно. По крайней мере, тема разговора уже не переходила на опасную территорию, а это значило, что мне не приходилось вновь испытывать тот же страх и желание сбежать как можно дальше.
***
Было приблизительно девять часов вечера, когда мы с родителями решили уйти. Нас проводили, как положено, а потом, когда я сел с ними в один автомобиль, наконец-то понял, что все по настоящему плохо. За столом была лишь игра, которая ничего общего с их реальным отношением к моему решению не имеет.