— Но вы же и так знаете, — после проявленной от незнакомца заботы Брукс выглядел куда более расслабленным, но нервозность все еще не отступила, выдавая его страх. — Какой-то урод задушил ее и бросил в лесу на съедение волкам, будто какой-то мусор…
— Да, однако нам надо понимать, кто и зачем так поступил с ней. У тебя нет алиби, поэтому ты сейчас здесь. А тот урод — на воле, — для вида Джеймс перелистнул несколько бумаг в личном деле. — Но, может, ты, как самый близкий ее человек, знаешь, кто мог бы желать Нелли смерти? Может, у нее были враги или завистники? Могла она быть с кем-то в ссоре или, может, задолжала пару тысяч баксов? Могли ли у нее быть… хм, ну например, отношения на стороне?
Последняя фраза заставила Ларри резко поменяться в лице. Он ожесточился, глаза яростно заблестели, но тут же понял, что его реакция выдает его. «Ага, вот оно», — зацепился Джеймс. — «Вот на что надо давить…»
— У нее кто-то был, верно? — Джеймс говорил очень спокойно, внимательно наблюдая за любой реакцией, произвольной или нет.
Но Ларри лишь промямлил:
— Я… я не знаю.
На миг он покосился на диктофон. Джеймс верно истолковал это, довольный, что план его увенчался успехом. Он потянулся к прибору и нажал на кнопку, якобы отключающую запись. Ему никогда не нравилась эта лживая уловка, но понимал, что сведения иногда надо добывать любой ценой.
— Ты можешь говорить спокойно, Ларри, — Джеймс понизил голос, глядя прямо в глаза мужчины. — Нас никто не услышит, и, если ты не захочешь, все, что ты скажешь останется между нами. Но если это поможет расследованию, сам подумай — ты спасешь и себя, и память о своей возлюбленной, и сможешь насладиться моментом торжества, когда виновный получит по заслугам.
Теперь снова надо было ждать. Терпение вообще было одним из главных навыков хорошего детектива, как считал Джеймс. И вот сейчас он терпеливо ждал, пока сидящий напротив мужчина, взгляд которого метался из стороны в сторону, переборет собственный страх.
— Если я расскажу все, что знаю, — опасливо начал Ларри. Он стиснул кулаки в молитвенном жесте с такой силой, что костяшки на его смуглой коже побелели. — Вы обещаете, что семья Нелли не узнает об этом?
— Обещаю.
Мужчина судорожно втянул носом воздух. Нога начала нервно отбивать ритм.
— Мы с ней сильно поссорились в последнее время, — сбивчиво произнес Ларри. — Я чувствую себя виноватым за то, что не остановил ее, не настоял…
Он ссутулился, сжался, будто хотел исчезнуть. Но продолжал:
— Я… узнал, что она обманывала меня. Долгое время. Говорила, что посещает вечерние курсы в Даунтауне. Мол, когда-то она пропустила свой шанс на образование и хотела получить специальность, хотела выйти на работу, потому что понимала, что я… — он сглотнул, — не смогу один прокормить семью. Мы… планировали завести ребенка. Уже давно.
Джеймс слушал исповедь, не перебивая, внимая каждому слову, каждой интонации и случайно дрогнувшей мышце на лице.
— Я сам это знал. Зарплата за двенадцатичасовую смену паршивая. Нам двоим хватало, но ребенок… это ответственность. Я бы хотел дать ему все, чтобы не быть паршивым родителем, каким был мой папаша. И я… в тайне от нее… скажем так… подрабатывал немного нелегально.
— Какого рода нелегальная работа? — уточнил Сэвидж.
— Мы… возили кое-что через канадскую границу, — Ларри стыдливо отвел глаза. — Детектив, я бы не хотел об этом…
— Конечно, Ларри, — Джеймс тут же отступил поняв, что слишком напирает на него. Еще чуть-чуть и эта раковина, которую он приоткрыл, снова захлопнется. — Продолжайте, прошу вас.
— С того, чем мы приторговывали, я откладывал. Но в какой-то момент я понял, что у Нелли стали появляться деньги. Свои собственные. Она сказала, что устроилась на заправку на Вестмор-роуд. Ну знаете, там недалеко федеральная трасса пролегает, поток машин большой, в мотелях и магазинах всегда не хватает персонала… Ну а я, глупец, поверил ей на слово. Пока не выяснил, что на Вестмор-роуд она начала торговать телом.
Снова на лице мужчины пролегла затаенная ярость.
— Я узнал об этом случайно, дома устроил ей скандал, и тогда… ох… — Ларри закрыл глаза, отгоняя от себя непрошенные эмоции. — Это был первый и последний раз, офицер, клянусь вам. Никогда ни до, ни после я не бил ее. Дьявол попутал меня, не иначе, но эта лживая шлюха вывела меня из себя. Ради нее я из кожи вон лез, пока она отдавалась каждому встречному дальнобойщику.
Он тяжело дышал, лицо раскраснелось, скалился, как бешеный пес, округлившиеся глаза блестели от ненависти, которую он излучал в этот момент. Ненависть, смешанную с болью, отчаянием и сожалением…