Что реальнее?
Дослушать речь не удалось — нас обстреляли. С лунной орбиты, мы как раз в досягаемости оказались.
Хотелось бы, конечно, узнать, кто из союзников протащил сюда ракеты «космос-космос», о существовании которых настолько активно твердили всё последнее время, что всерьёз в оное никто и не верил. И чем этому кому-то так не понравился наш «ковчег»?
Впрочем, спросить не у кого. Да и нечем теперь — единственной жертвой обстрела оказалась антенна дальней связи. Починить нереально, там всё оплавилось. Запасной не имеется — кто же мог подумать, что в эту огромную и очень прочную дуру влепят торпедой с близкого расстояния?
Так что новостей с Земли больше не будет.
Впрочем, нам и без этого хватает проблем.
Не успели отойти от обстрела, прозвучал новый сигнал тревоги — полетела система генерации воздуха третьего яруса. А это, между прочим, мои мелкие, пришлось влезать в защитный костюм и мчаться чинить наравне с прочими. Хотя что я там мог починить? Так, ключ подержать. Но соседи бы не поняли, останься я в стороне, многие и так смотрят косо. Хорошо ещё, что следующая авария произошла на нашем ярусе — хотя, конечно, «хорошо» — это не тот эпитет, которым хотелось бы описывать прорыв канализации.
Впрочем, это действительно хорошо — физические нагрузки выматывают тело, не оставляя на душевные переживания ни сил, ни времени. Никакой тренажёр так не вымотает. Сплю не больше трёх часов в сутки, зато никаких сновидений, и засыпаю мгновенно. В свободное время хожу на третий уровень — занимаюсь с теми, кто выражает желание.
Таких мало.
Последняя мелкая месть типа в штатском — среди двух сотен отобранных им для нашего ковчега быдлован нет ни одного, с кем бы я работал в Мемориале. Чужие лица, недоверчивые ухмылки, подозрительные взгляды исподлобья…
Пройдёт много времени, прежде чем кто-то из них улыбнётся мне открыто и радостно и крикнет: «Првет, дядяденс!». Но я точно знаю, что рано или поздно такое время настанет. И это помогает мне жить.
Даже хорошо, что здесь только новенькие. Те, с кем я работал в Мемориале, уже многого достигли и способны двигаться дальше и без меня. Новеньким же предстоит проделать долгий путь, и я приложу все возможные усилия, чтобы помочь им на этом нелёгком пути.
А пока я показываю им, как лает собачка.
Сегодня очень нехороший день. Мне кажется, что Саныч сходит с ума, и это ужасно, он ведь мой ближайший сосед, его каюта рядом с моею, только вход за поворотом, из параллельного коридора. Мы иногда перестукиваемся, когда лень или усталость мешают сделать несколько шагов. Я сначала радовался такому обстоятельству, тем более, что с другой стороны у меня соседи из офицеров, с ними я стараюсь не общаться, они так до сих пор и не простили, что я временно лишил их общества жён, хотя тогда это и казалось единственно верным решением.
Впрочем, давно бы стоило понять, что нет ничего более постоянного, чем временные меры. Наладить дополнительные очереди системы жизнеобеспечения никак не удаётся — да что там! На это просто нет ни времени, ни сил, починить бы то, что ломается чуть ли не каждый день и чуть ли не на каждом шагу. Не удаётся и набрать скорость, мы ещё даже пояса астероидов не преодолели, хотя по всем расчётам должны уже быть за пределами орбиты Юпитера.
А вот сегодня еще и Саныч…
Я не видел его несколько дней, и уже успел встревожиться. Тем более, что неизвестный шутник прошлой ночью вылил банку какой-то красной гадости прямо перед моей дверью и размазал её, словно шваброй, протянув бурый прерывистый след вдоль всего коридора к лестнице. Я, конечно, ни на секунду не поверил, что это кровь, но всё равно было неприятно и тревожно. Тем более, что у Саныча вот уже несколько дней заперта дверь и на вопросительный стук в переборку ответом служит лишь полное молчание.
Он ввалился ко мне сегодня, грязный и страшный. Выхлебал почти полную бутылку воды, а потом разразился самой длинной речью, которую я от него когда-либо слышал.
— Это твои сволочи виноваты! — кричал он. — Они грызут переборки! Как крысы! Им тесно, понимаешь?! Простора не хватает! Вот и ломают стенки… и плевать им, что в стенках проходят кабели! Они так привыкли, ломать всё, что им дают. Всё равно ведь дадут новенькое, так почему бы не сломать то, что уже дадено? Просто так, потому что за это не убивают.
Он крутанул выпученными глазами и схватил меня за плечо. Лицо его было безумным.