–Как откуда? Ты мне ее сама дала!
Я свои фотографии не дарю парням из города, и тем более из полиции. У меня совсем все в голове перемешалось, и я перестал соображать, что к чему. Казалось, все говорят на разных языках.
–Мария, вы, наверное, меня разыгрываете? – сбивчивым голосом произнес я, потому что «ты» после беседы с ее отцом как-то не выговаривалось.
–Почему вы меня называете какой-то Марией? Меня зовут иначе. А как же мне вас называть, – растерянно спросил я.
–А что у вас так принято знакомиться в городе с барышнями? – и в голосе девушки угадывалась нотка кокетства.
—
-Там немного попроще. Там знакомятся сначала с девушками, а потом с их родителями, а не наоборот.
Она звонко рассмеялась, и я узнал этот звонкий веселый смех.
–Хорошо, меня зовут Евфросинья Марковна! – и она красивым жестом протянула мне руку. Я был в такой растерянности, что даже не знал, как поступить в этой неожиданной ситуации. У меня в памяти всплыл один исторический фильм, где дамы, протягивая руку, заставляли ее целовать кавалерам. Я со смешанным чувством взял ее прохладную руку и приложился к ней губами, затем сказал, что мне очень приятно такое знакомство и назвал себя.
Она улыбнулась, чуть присела, сделав это красиво и изящно. Второе знакомство с одной и той же девушкой превратилось в какую-то светскую встречу.
Я потерял всякое чувство реальности. Мне казалось, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим. Общаясь с этой замечательной девушкой, я даже забыл, зачем пришел. Мы долго сидели напротив фонтанчика и рассказывали разные небылицы.
Неожиданно я вспомнил про деда Макара и бензин и попросил Фросю проводить меня к конюшне. Мы вместе пошли по дорожке парка, который находился позади дома, и подошли к конюшне. Фрося позвала дядьку Макара. Неожиданно из глубины конюшни вышел небольшого роста мужичок с вилами в руках и наставил их на меня.
–Все в порядке. Это юнкер из города,– заступилась за меня девушка. Дядька Макар недоверчиво посмотрел на нас и сказал: «Извините меня, пожалуйста, милая барышня, но он как-то одет не
по-нашенски».
–Да все в порядке. Отец уже проверил его документы.
–Тогда другое дело,– сказал конюх и опустил вилы.
–Мне сказали, что у вас бензин есть. Я заплачу, сколько скажете.
–Как? Как? Бензиен? Такого не знаю! Керосин может быть? А бензиен, тфу ты, язык свернешь, такого не знаю. Это к барину идти надо.
–Ну что, тогда я узнаю, а канистру можно тогда у вас оставить пока, чтобы с ней не таскаться.
–А банку-то оставляй!
Мы с Фросей отошли от конюшни, и тогда я спросил: «Почему на меня все кидаются: кто с вилами, кто с дубиной?»
Фрося изменилась в лице и помрачнела: «Это из-за Влада. Он меня добивается и разные гадости подстраивает».
–Как он может добиваться, он же покойник?
Она вздохнула и с грустью сказала: «Хорошо бы так».
Я сразу изменил тему разговора, на что-то более веселое.
Мы прошли по дорожке сада к парадному входу. Меня мучили сомнения. Я осторожно и как можно деликатнее спросил, какое сегодня число. Когда она назвала мне дату, я вообще растерялся. Оказывается, был август 1898 года.
–Господи, это же девятнадцатый век, – вырвалось у меня.
–Да! Ну и что?! – удивленно произнесла Фрося.
–Нет ничего. Есть кое-что, что я сказать не могу, пока сам не разберусь.
–У вас все такие скрытные в городе? – пытаясь разрядить обстановку, спросила Фрося, увидев, как я изменился в лице от такой ошеломляющей новости.
–Почти! – ответил я.
–Ты зайдешь к отцу? – спросила Фрося.
–А смысл? – спросил я.
–Хоть попрощаться?
–Думаю, пока не стоит.
Логово дьявола
Я вышел из усадьбы и в глубокой задумчивости пошел по засыпанной щебнем дорожке, пытаясь сопоставить весьма необычную ситуацию, в которой я оказался. Мне это казалось чем-то нереальным. Не хотелось верить в то, что я уже не в своем времени, а в каком-то другом, мне не принадлежащем. Я брел в глубокой задумчивости, полагая, что если я сюда пришел, то есть отсюда и выход. Внезапно мои размышления прервал оклик: «Эй, ты! Дуй сюда!» Я в полной озадаченности поднял глаза и увидел три березы с живыми зелеными листьями и пнем в центре. Из-за берез вышли три рослых парня. Один был черноволосый и очень походил на цыгана, а два других – с острыми контурами лиц и немного выдающейся нижней челюстью.
Одеты были в темную одежду, ворота у рубах были расстегнуты. Злые бегающие глаза смотрели на меня. На их лицах был виден отпечаток забияк. Цыган походкой и замашками, вовсе смахивал на уголовника. Я не сразу узнал поляну, которую Мария называла «логовом дьявола». Она не объяснила, почему все местные эту поляну так прозвали. Теперь я уже начал догадываться о причине.