- Имеешь, конечно, но ты не думал, что каждый сегодняшний день проживаешь, как вчерашний, а завтрашний проживешь, как сегодняшний? – с несвойственной ей эмоциональностью спросила Марина.
- Думал, конечно, но как мне еще жить? Почему я должен есть суп, например, из курицы и думать о том, что суп из морепродуктов мне нравится больше? Почему я не могу прожить завтрашний день, как сегодняшний, если сегодняшний меня вполне устраивает? А изменения в жизни происходят только для того, чтобы убедиться, что в жизни все, что нравится, ты нашел, и изменения могут сделать действительность только хуже. Вот завтра я буду сидеть на своей вилле на Багамах и думать о том, что мне не хватает этой солянки и что суп там хуже, если там вообще супы будут.
- А вдруг он будет лучше? Тебе не хочется верить в чудо? – продолжала задавать вопросы Марина.
- Чудес не бывает, с возрастом и ты это поймешь, детка, – ласково начал Лев, но резко осекся, вспомнив вчерашнюю встречу, и, изменив тон, добавил: – Ну, или почти не бывает.
- Так все же бывают? Ну, тогда прогресс налицо! – звонко рассмеялась Марина. – И где же ты чудеса увидел, господин Образцов?
- Ты чудо, разве непонятно? – попытался перевести все в шутку Лев Николаевич.
- Но отдыхать на Багамы ты летишь не со мной, – погрустнела Марина.
- Марин, ну не начинай опять, – металлические нотки проскользнули в голосе Царя.
- Слушаюсь, Лев Николаевич! – пряча взгляд, ответила секретарь.
Обед дальше протекал в тишине, если не считать негромкой музыки играющего на сцене саксофона. По вечерам музыкальная программа была намного более разнообразна. Выступал вокально-инструментальный ансамбль, исполняющий музыку а-ля «Самоцветы» и композиции «Битлз».
Солянка была, как всегда, превосходна. Впрочем, как и салаты, как и хлеб – всегда только утренней выпечки.
На второе подали форель, жаренную на гриле, с овощами на гарнир. Лев Николаевич был гурман, он всегда остро чувствовал вкусы, но, тем не менее, никогда не жертвовал питательностью и полезностью пищи.
- Опять рыба? – улыбнулась Марина. – Куда же ты все умнеешь, Лев Николаевич?
- Мы то, что мы едим. Мой основной рабочий инструмент – это мозг, поэтому мне необходимо следить, чтобы он безукоризненно работал. Для этого его нужно питать полезной пищей, а не чем попало, – как всегда глубокомысленно заметил Лев Николаевич. – Тем более что мы состоим из того, что едим и пьем.
- А знаешь, мне бы хотелось посмотреть на тебя, состоящего из водки и макарон: может быть, тогда ты стал бы проще? Не таким безукоризненным образцом Образцовым и более счастливым, – задумчиво глядя на шефа, произнесла секретарь.
- Все может быть, – согласился Лев, лениво поедая кусочки форели и овощей.
- обед, как всегда, без четверти два. Возле заведенного «джипа» с работающим кондиционером их уже ждал верный Гена, съевший свой бутерброд.
Как всегда, без трех минут два «джип» уже был у офиса: этого времени всегда хватало, чтоб подняться на лифте на верхний этаж здания и войти в кабинет за несколько секунд до двух часов.
7. После обеда
Зайдя в кабинет, Лев Николаевич, как обычно, приблизился к окну. Через четыре с половиной минуты появится электричка. Кстати, он не знал, куда направляется этот электропоезд, но только сегодня задумался об этом. Он не знал направления ни одной из электричек, за которыми наблюдал годами. Почему-то никогда ему это не было интересно. Был интересен только сам процесс движения. Движения в прекрасную даль, туда, где беззаботное детство, молодая мама, особенно вкусные конфеты и добрый дядька-машинист.
Электропоезд показался без опозданий, по расписанию, и продолжил свой разбег с целью спрятаться за лес.
- «Надо матери позвонить, узнать, как она там, как ее дела и здоровье. Третий день что-то все некогда, — подумал Лев. — Хотя, если бы были проблемы, мне бы сообщили, а раз не звонят, значит, все нормально».
В голове крутились слова Марины. Может, действительно, если он станет проще, мир начнет видеться в иных красках? Надо будет попробовать. Но легко сказать «надо меняться», а измениться намного сложней.
В принципе, все дела были доделаны. Осталось только внести окончательные коррективы – и можно ехать домой. Хотя морально очень тяжело отправиться домой раньше восемнадцати часов. Сложно вырваться за рамки привычек.