После ухода первого зама Лев подошел к окну. Как всегда в это время, вдалеке ехала электричка, прокладывая своим маршрутом линию, устремленную за горизонт.
Увидев электропоезд, Лев подумал, что надо было взять телефон Жоры. Хорошо бы сейчас позвонить и узнать, как у него дела. Жора казался ему очень близким, поскольку помог прикоснуться к мечте.
Не так часто Лев встречал людей, которые могли ему что-то дать, не прося ничего взамен. Хотя они ведь еще не особо знакомы. Пообщаются, потом Жорик, как все прошлые «друзья», попросит взаймы и не отдаст, или еще какой помощи попросит, а у Льва появится неприятное чувство, что его используют, и он отдалит от себя человека.
Но сегодня, в канун дня рождения, можно устроить себе праздник.
8. Мысли возле телевизора
Лев, одетый в мохнатый белый халат, взлохматив влажные после душа волосы, вышел на балкон своей квартиры на верхнем этаже сталинской высотки. Он любил открывающийся отсюда вид на город и всегда с жадностью дышал воздухом, менее загазованным и от этого более сладким.
Квартира была четырехкомнатная, но не очень большая по площади. Это был сознательный выбор Льва Николаевича: в квартире с огромными комнатами он бы чувствовал себя еще более одиноким. Да и зачем она нужна? Деловые встречи у себя дома он не назначал, а друзей, которых можно было привести сюда, не было. А ему и его периодически меняющимся любовницам, по идее, хватило бы и одной комнаты с большой кроватью; таковой являлась спальня.
Основной комнатой была гостиная, плавно переходящая в кухню. Третья комната была переоборудована под тренажерный зал: Лев, несмотря на то, что три раза в неделю ходил в бассейн, еще находил время заниматься на тренажерах. В четвертой комнате размещался кабинет: даже дома Лев Николаевич находил над чем поработать.
В не очень большом уютном жилье ему было не так одиноко.
Да, несмотря на свое завидное материальное положение, он был одинок. Хотя, может быть, он и привык к этому состоянию, и оно даже стало частью его души.
Раздался телефонный звонок. Взяв в руки мобильный, Лев увидел, что звонит Гена.
- Да, слушаю тебя, – ответил на звонок Лев.
- Лев Николаевич, я заехал за Жорой, отвез его к вашему парикмахеру, его заканчивают стричь, и мы выезжаем за вами, – доложил Гена и добавил: – Поначалу еле его нашел, пришлось ждать, когда в общежитии появится.
- А что на мобильный ему не позвонил? – удивился Лев Николаевич.
- У него нет мобильника, – пояснил Гена.
- В наше время такое еще бывает?
- Сказал на днях потерял.
- Давай купи ему по дороге какую-нибудь трубку простую, чтоб на связи был, – распорядился Царь.
- Сделаем, Лев Николаевич, – принял приказ Гена.
- Через сколько подъедете? – поинтересовался господин Образцов.
- Трудно сказать, Лев Николаевич, движение перегружено, если пробок не будет, то от сорока минут до часа, – виноватым голосом доложил Гена: он знал, как шеф не любит такие округления в двадцать минут.
- Ясно, – недовольно нахмурил брови Лев и распорядился: – Как будешь подъезжать, минут за десять позвонишь.
- Слушаюсь, Лев Николаевич, – доброжелательно пробасил Гена, обрадованный тем, что шеф не начал корить его за неконкретность.
- Значит, через час, – сказал сам себе Лев, продумывая, чем ему лучше заняться в это время.
Обычно, когда ему называли время от и до, Лев ориентировался на большее, поскольку ждать категорически не умел: он предпочитал, чтобы ждали его.
Мысли крутились вокруг работы. Было непривычно осознавать, что ему нечего делать.
- Надо учиться переключаться, тем более, если решил сегодня расслабиться и отвлечься, – сказал Лев, обращаясь к своему отражению в огромном трюмо.
Взяв пульт, лежавший на специально отведенной для этого тумбочке, Лев Николаевич включил домашний кинотеатр, занимавший почти всю стену, и лег на объемный белый кожаный диван. Лев имел слабость к классическим цветам и вообще считал, что существуют три цвета: белый, черный и красный, а все остальные – их различные оттенки, созданные для разнообразия.
Почти все вещи в его квартире были либо большие, либо огромные. Почему-то он не любил маленькие вещи и вообще не любил мелочи. Его с детства удивляло, когда кто-либо приходил в восторг от функционально ненужной безделушки. В его понимании вещь должна быть крупная, добротная, сделанная на века. Наверное, по этому отношению можно было определить его натуру максималиста.