Когда это произошло, я стоял вполоборота, прикрывая Матти собственным телом.
Потом раздался «БДАМХ!» и нас отшвырнуло в сторону.
Осколки стекла просвистели мимо щеки. Матти вскрикнул и вцепился мне в плечо. Мне едва удалось сохранить равновесие. В пылевой взвеси я увидел, как из пивной выбегают люди. Потом ощутил влажность — металлический привкус крови. Один из осколков рассёк кожу. Я боялся повернуть голову. А когда повернул, встретился взглядом с тем смуглым парнем: всё его лицо было в крови и глаза как плошки, в них плескался дикий страх!
— Где?
Он не ответил. Был в шоке.
За его спиной скорчилась женщина. Дело плохо.
Чёрный дым валил из окна общежития. Взрыв раздался внутри. Или кто-то метнул гранату? Чёрт возьми! Занятый своими скачками, я всё проморгал. Если бы не оклик, сунулся бы прямо в пекло.
— Лиам! — прорыдал истеричный голос.
Растрепанная старуха доползла до перевёрнутого стола и упала. К ней подскочили. Народ прибывал. С площади взрыв был отлично слышен, вскоре здесь станет жарко. Да вот, уже…
— Что там?
— Доктора! Эй, тут есть доктор?
— …лиция!
— Это же у этих… Свиньи! А ну-ка!..
Как в тумане, я разглядел, что один из подбежавших вразвалку подходит к окровавленному парню. Что-то спросил и ударил его в лицо. За спиной загикали. Камень ударился в стенку, рядом с разбитым окном. Творилась какая-то чертовщина.
Я хотел вмешаться, но колени ослабли. Матти прижался плотнее, я чувствовал бешеный стук его сердца. Ударившего оттащили, издалека слышалось пиликанье полицейских сирен. Нужно уходить. Прямо сейчас. Пока не стало поздно. Пока не стало…
А где Франхен?
Замычав, я проломился сквозь стену зевак и припустил назад, выгребая против течения. С дороги! Скорая помощь, прах вас возьми!
Они стояли у прилавка с грушами. Целые и невредимые. Франхен и фройляйн Кройц жались друг к другу, как воробышки, а перед ними, красный от натуги, выплясывал Траудгельд, доказывая, что пора убираться.
— Господин Краузе! — слабо вскрикнула учительница.
— Срань господня! — проскрипел Траудгельд.
А Франхен ничего не сказала. Она смотрела распахнутыми глазами, в которых отражались небо и розы, и виноград, и пламя дворцов небесных, и наши с Матти бледные лица, вытянутые как груши, и я понял, что никуда не уеду, и никуда больше не отойду, и не отступлю, пока не разберусь с этим бедламом. И я передал им ребёнка, а заодно моё сердце, игрушечный барабан и аптечку, отёр со щеки кровь и сказал:
— О чём же вы спорите, мои дорогие? Мы живём в мирной стране. Чувствуете дыхание Божье?
_________________________________
[1] Дирндл — народный костюм, традиционная «одежда девушки», распространенная в немецкоязычных странах Европы. Костюм состоит из длинной юбки, лифа, кофты и фартука.
[2] Ледерхозе — кожаные штаны (шорты), национальная одежда баварцев и тирольцев.
Глава 5. Дождь
— Надеюсь, поездка получилась приятной? — осведомился Кунц, наклеивая мне пластырь.
В его голосе не было издёвки, только вежливое сосредоточение. С толикой недовольства — кровь капнула на пол и нарушила стерильность аптечного интерьера.
— Скорее, шумной.
— Да, я уже слышал.
Когда успел? Впрочем, слухи здесь распространяются со скоростью пули. Вот только радиус поражения несравненно шире.
— Тут больно?
— М-мх…
— Под кожей кусок стекла, — проинформировал Кунц. — Но глаз не задет. Вот уж, можно сказать, счастливчик.
Нет, можно, конечно, и так сказать. Но ведь кто-то меня окликнул? А потом быстренько смазал пятки салом. Этакий скромняга. Видать, побоялся, что я пришлёпну ему медаль.
С другой половины помещения меня рассматривал розовый кокон, увенчанный стожком волос. Постоянная клиентка пришла освежить причёску. Многостаночник Кунц работал на две руки, и я мог лишь уповать, что он не перепутает флакончики с перекисью.
— Просто возмутительно! — заявила фрау Шильбек, едва отплевавшись от обрезков, попавших в рот. — Нужно делать что-то, а, как по-вашему? Ждём, ждём и вот дождались! Давно было пора взять в руки…
— Сейчас сполосну руки, — пообещал Кунц, — и мы начнём. На височках я бы чуть подобрал. А что вы думаете насчёт фигурной чёлки?
— Как хотите. Как хотите, но добром это не кончится! Или их выставят из страны, или…
— Или профилируем?
— Как угодно… Как угодно их облизывай, всё одно — толку не будет. Дикари — они и есть дикари! А нынче совсем спятили. Бомбы взрывают. Правду Хартлебов Манни говорит, всё дело в проклятых иностранцах, Господь меня прости!