Если найду…
Кулаки сжимались и разжимались. Точно так же сжимался и воздух, в один момент ставший пульсирующим и горячим. Думай, Эрих, думай! Даже если это занятие кажется тебе непривычным. Полли удивился намёку об убийстве девчёшек — можно ли верить его удивлению? Можно ли верить его словам, о том, что слежка велась только в Бюлле — не в деревне? Кто стрелял в Афрани? Тот, кто её похитил? Или какой-нибудь спятивший жидормот, глухо ненавидящий всё, что посягает на его землю и на его яблоки?
По крайней мере, это-то я могу проверить прямо сейчас!
Говорят, что сад — это характер.
В таком случае, характер Гегера требовал генеральной уборки.
Продвигаясь в потёмках с зажатым в зубах фонариком, я умудрился собрать на штаны горсть лиловатых слизней и полный комплект репьёв — знаки пластунской доблести. Под ногами хрустели листья и мелкие сучья. Откуда они здесь? К ночи ветер усилился, но добросовестный хозяин не лёг бы спать, не прибрав весь этот валежник…
…если, конечно, у него не нашлось занятия поинтереснее.
В зеркальных стёклах отражалась луна. Окна зашторены, тёмнота наводила на мысль, что внутри все отдыхают. Вход воспрещён. Первый импульс — вломиться и прервать эту идиллию, но воображение моментально нарисовало кухонный стол, Афрани, лежащую в позе главного блюда, и Гегера с занесённым над ней ножом…
Рука дрогнет и…
И что?
Если я не попаду внутрь, то могу дождаться выноса тела. При условии, что я не ошибся. Или, наоборот, ошибся…
— Чёрт!
Я весь взмок.
Насколько же проще ходить в разведку, рискуя только собой! Может, стоило позвать Траудгельда? Зайти с двух сторон? Этакий внезапный козырь — штурм унд дранг, резкий боевой натиск. Но как это помешает ножу опуститься? Никак. Ладно. Спокойно, Эрих! Ты уже это делал и делал не раз. Не всегда чисто, что верно, то верно, но теперь лучше подумать о чём-нибудь другом. Например, об открытом окне…
… или входной двери.
Я осторожно потянул за ручку, и дверь отворилась. Вот так-так! Кто-то оставил в корзине яблочные огрызки. Теперь они потемнели и источали сладковатый аромат гниения. Кислая вонь белья — симфония простынь с лидирующей партией потных носков. У выхода — в ряд, как солдатики — колонна пивных банок под предводительством пузатого унтер-шнапса.
Типичное жилище холостяка.
Где-то деревянно такали стенные часы. Лунный свет проложил квадраты на противоположной стене. Я прислушался, надеясь услышать храп.
Тихо.
Гегер спал.
Вот только где?
Там же, где нормальные люди, — в спальне. А может, валяется, пьяный в дупель, под настенным ковриком с надписью «Гельвеция, восстань!» и грезит о пришествии Народного фронта? Или развалился на кухне, в окружении ополовиненных пивных кружек?
Спустя пять минут мне стало ясно, что в доме пусто.
Умеренный беспорядок, но вещи не выброшены из шкафа. Простыни смяты, но это ничего не значит — многие заправляют кровать волшебной палочкой фрау Фантазии. Но если он не ночует в доме, то где? И куда утащил Афрани?
Подсвечивая себе фонариком, я обшарил прихожую, кухню и кладовую. Заглянул в спальню-гостиную. Дыхание сдавливало всё сильнее, я почти слышал пулевой свист пролетающих мимо секунд.
Быстрее! Быстрее…
Письменный стол! Я выдвинул ящик и отпрянул, опасаясь, что улика выскочит и отхватит мне палец. Увы! В груде пыльной мелочи и бритвенных лезвий валялся пакет семян, ёршик от трубки и несколько журнальных вырезок весьма фривольного толка. Ну, правильно. А что я ожидал найти? Розовый бриллиант? Коллекцию зубных коронок? Удостоверение члена партии в обложке из человечьей кожи?
«Например, карту, — подсказал внутренний голос. — Гегер — землемер, а значит…»
И, посмотрев направо, я её увидел.
Сверху Альбиген походил на военный аэродром.
Вытянутый на север, он был плотно нарезан в середке и рассыпан по краям изгибистыми участками, границы которых обозначал лиловый пунктир. Приглядевшись, я нашёл центр — разреженная штриховка означала общественную территорию. Вокруг теснились домовладения. Дальше — поля. Мои плантации и латифундии выглядели игрушечной грядкой по сравнению с наделами местных фермеров.
Прищурившись, я разглядывал квадраты и закорючки, соотнося их с именами соседей.
«Hub.Kf» — это, без сомнения, Хуби Койффиген. " SchT’’" — Штирер младший. Ближний к лесу участок изгибался червеобразной полоской — вся семейка Хохгрейзеров, включая старого Коби, и заканчивался почти в распадке, где погибла третья девчёшка.