Киселева подождала, пока свалила толпа, сошла на берег и взяла последнего оставшегося у пристани извозчика. Извозчик, высокий, добродушный с виду мужик, весь заросший ржавым волосом, узнав, куда везти, довольно осклабился.
— Как раз мне это по пути, я в том краю живу.
— Далеко это?
Извозчик, укладывая багаж в ветхий поскрипывающий коробок, неопределенно мотнул головой.
— В том краю, далеко.
Проехали чуть не через весь город. Извозчик не спешил. Называл улицы, показывал чем-либо примечательные здания, рассказывал о последних городских новостях. Наконец остановился у маленького коричневого домика в три оконца.
— Ну, надо быть, здесь.
Наташа вылезла из коробка, с трудом рассмотрела на проржавевшей дощечке номер дома.
— Пойду, спрошу сначала.
Вошла во двор и через открытое крылечко в домик.
Низенькая, слегка курносая и густо конопатая женщина скоблила кухонный стол.
— Здравствуйте!
Женщина бросила скоблить стол, недружелюбно оглядела скромно, но опрятно одетую Наташу и нехотя ответила на приветствие.
— Здравствуйте. Вам кого?
— Федор Лузин здесь живет?
Женщина еще раз не без любопытства осмотрела Киселеву и уже значительно мягче сказала:
— Нет, его нет здесь.
— Как нет? Где же он?
— Его давно нет, вот уж месяца два как уехал.
Наташа растерянно глядела на женщину.
— Куда?
— А кто его знает — куда, — ответила женщина и, помолчав немного, добавила: — да вам на что его?
В кухонку вошел извозчик.
— Ну что, красавица, нашла?
— Найти-то нашла, — невесело ответила Наташа, — да нет человека, к которому я ехала.
— Смотри, грех какой, — участливо сказал извозчик. — Узлы-то сюда нести, или еще куда поедешь?
Женщина вдруг оживилась.
— Да ты что, милая, не здешняя, видать?
— Не здешняя. Мы только что с парохода. У меня и мальчик на улице сидит.
— Ты к Федору и ехала? — любопытно спросила женщина.
— Да.
— Ах ты, господи… Да ты входи, потом подумаем, как быть, вот муж с работы придет. Веди, ступай, мальчонку-то.
Наташа пошла за Мишей. Женщина вышла вместе с Киселевой. Помогла извозчику внести багаж. Провела гостей в маленькую чистенькую горенку.
— Ну вот, посидите пока здесь, а я пойду самовар разожгу.
— Вас как звать? — спросила Наташа.
— Ивановной.
— Вы бы не беспокоились, Ивановна, мы на пароходе пили чай.
— Ну вот, какое беспокойство. Все равно ставить, сейчас Семен придет.
Через некоторое время Ивановна выглянула из кухни и спросила:
— Ты что, не родственница Федору будешь?
— Нет, не родственница.
— Знакомая?
— Нет, и не знакомая, — после некоторого раздумья ответила Наташа. — Мне надо было поехать в этот город и знакомые Федора дали мне его адрес.
Ивановна многозначительно кивнула головой.
— Та-ак, понимаю. Ну, нету Федора, уехал, месяца два как уехал.
Увидала, что Киселева затужилась, подошла к ней ближе и ободряюще сказала:
— Ты, милая, не больно тужи, придет Семен с работы, придумает что-нибудь. Как мальчонку-то звать?
— Мишей.
— Скучно ему без дела сидеть. Вон, Миша, возьми на угольничке книжки, посмотри, там с картинками есть. Сейчас и самовар поспеет.
Когда сидели за чаем, во дворе хлопнула калитка.
— Вот и Семен пришел, — сказала Ивановна и пошла из-за стола.
В кухню, низко нагибаясь, вошел Семен. Он был весь какой-то нескладный. Высокий, худой, слегка сгорбленный. Узкое продолговатое лицо оканчивалось реденькой, в несколько волосков, бороденкой какого-то неопределенного грязноватого цвета. Как-то смешно болтались вдоль туловища длинные руки и никак не могли найти для себя подходящего места.
Семен снял старый замасленный пиджак, бережно повесил на стенку и стал мыться из жестяного облупленного умывальника.
— А нам бог гостей дал, — негромко сказала Ивановна.
— Ну! Каких гостей?
— Да я и сама не знаю. Какая-то с пароходом приехала к Федору.
— К Федору?
— Да. Записка у ней к нему. Узнала, что нет Федора, чуть не заплакала.
Семен только хмыкнул. Ивановна понизила голос до шепота.
— Я думаю, уж не из партейных ли. Да к чему она с мальчонкой.
Семен причесал жиденькие бесцветные волосы перед висевшим на стене осколком зеркала, напустил на себя важности, — ну-ка, мол, посмотрим, что за народ, нас тоже на кривой не объедешь, ежели что, — и вошел в горенку. Молча поздоровался за руку с Наташей и Мишей и сел за стол. Ивановна, вошедшая вслед за мужем, сейчас же налила ему чаю.