Коллиматорный прицел Mark 8 в кокпите F4F-4 «Уайлдкэт» и его прицельная сетка
Выровнявшись, я полетел прямо к большому облаку, что было слева, когда я вырвался на открытое пространство после прохода через облачную «полку». Теперь я смотрел только на приборную доску, и тусклый серый свет от окутывавшего самолёт облака действовал очень успокаивающе. Оказавшись в облаке, я некоторое время держал по приборам тот же курс, затем повернул на 90° вправо, уменьшил газ и начал медленное снижение. Этому было две причины. Во-первых, этим поворотом я хотел стряхнуть с хвоста все «Зеро», что могли последовать за мной в облако. Тот, по которому я стрелял в последний раз, очевидно, пролетел через ту облачную «полку» вместе со мной. Во-вторых, я надеялся, что, выйдя на открытое пространство, я окажусь поблизости от «моих» торпедоносцев. Но этого не случилось.
Глава 4
Японские авианосцы
Вырвавшись из облака я первым делом начал крутить головой в поисках строя «Девастейторов», но в поле зрения вообще не было ни одного самолёта. Внезапно в том направлении, куда я смотрел, возникли два чёрных дымных шара разрывов зенитных снарядов, я ещё раз присмотрелся, но в воздухе по-прежнему никого не было. Затем появились еще один, два, три черных шара, каждый из которых последовательно приближался ко мне. До меня, наконец, дошло, что цель – это я. Тут я, всё же, посмотрел вниз и увидел большой крейсер незнакомого мне типа. Его форштевень рассекал воду пенистыми бурунами, классической «костью в зубах». Куда бы он ни направлялся – он явно очень спешил.
Я дал ручку от себя и вправо, свалив самолёт к самой воде и выровнялся на где-то на ста футах [30 м] от неё. Немного довернув влево, я обнаружил то, что скрывали от меня облака, когда я летел выше. Передо мной была наша главная цель – Первое ударное авианосное соединение. Впереди и слева по курсу шли три больших авианосца, все с носовыми и кормовыми бурунами, что указывали на высокую скорость. Позже они были идентифицированы как «Кага», «Акаги» и «Сорю». Тот факт, что там должен был быть ещё и четвёртый авианосец – «Хирю» – в моей памяти не зацепился.
Первым шёл «Кага», «Акаги» находился не более чем в трёх милях [5,5 км] по борту от него и прямо у меня по курсу. «Сорю», который показался мне размером с «Энтерпрайз», был где-то в миле [1,8 км] за «Акаги» и справа от него, и, казалось, начинал крутой поворот на правый борт. Вспышки орудийных выстрелов озаряли палубы близлежащих кораблей эскорта, но я не видел ни разрывов их снарядов, ни целей, по которым они стреляли. Казалось, что кроме меня в воздухе никого нет.
В голове мелькнула мысль: не проштурмовать ли ближайший авианосец? Я перевёл взгляд на «Акаги», и тут буквально ад вырвался на свободу. Сначала на полётной палубе, на полпути между надстройкой-«островом» и кормой появилась оранжевая вспышка разрыва бомбы. Затем без остановки разрыв уже посредине корабля, а у кормы взметнулись фонтаны воды от близких промахов. Почти в унисон, слева от меня, полётная палуба «Кага» тоже расцвела взрывами бомб и пламенем. Но я не отрывал взгляд от «Акаги» и следующий взрыв у ватерлинии в районе миделя казалось вскрыл недра корабля зеленовато-жёлтым шаром пламени. Чёрное облако дыма привлекло моё внимание к «Сорю», все еще находящемуся в повороте на правый борт. Ему тоже досталось – густой чёрный дым клубился по всей длине корпуса. У всех трёх кораблей опали их пенящиеся носовые буруны – похоже, они теряли ход.
Горящие японские авианосцы на фотодиораме Нормана Бел Геддеса, 1942 г.
Потрясённый, я медленно отворачивал вправо. Разум отчаянно пытался осознать то, чему я только что был свидетелем, а представление всё ещё продолжалось. Проводившие наш инструктаж офицеры говорили, что на подобный сокрушительный эффект вряд ли стоит надеяться. А теперь я своими глазами видел это разворачивающееся инферно, причём не из мягкого кресла в кинотеатре, а сидя на парашютном ранце в истребителе «Грумман».