Раздался всеобщий крик, открывая миру мечущихся полуголых и голых актрис и актеров, некоторые из которых совокуплялись прямо в гримерной при всех, а также гигантского демона в кружевном переднике, который грыз баранью ногу и завизжал неестественным фальцетом среди общего гама.
Пианино фальшивило. Квартет не унимался даже под занавесом. Посетители начали драться друг с другом за случайные тычки и затрещины, которые предназначались кому-то другому. Один из рогатых демонов тряс за горло суккуба. Два гигантских бочкообразных чудовища мутузили друг друга возле фонтана. Пол начинали усеивать выбитые зубы, алкоголь, остатки еды, ошметки мебели и кровь.
Йеннифэр сцепилась с рыжей бабой из-за стойки, которая шипела и скалила зубы. Чародейка огрела ее по голове бутылкой, освободилась и пнула в грудь еще одного суккуба.
– Йа-ха! – Цири ткнула мечом в ногу одну из тварей и отправила ее в фонтан обманным финтом. Та схватилась за лодыжку Цири, девушка вскрикнула, поскользнулась и упала в фонтан вслед за тварью.
Фонтан, как оказалось, состоял из чистейшего черного абсента.
Мелькора зажимало в угол шесть злобных голых баб с крысиными хвостами. У всех были пасти с треугольными зубами, горящие красным огнем глаза и полные ненависти перекошенные лица. Мелькор смотрел на них не дольше мгновения, прежде чем оценил ситуацию самым верным образом.
– Я не готов к таким отношениям, – заключил он и, широко размахнувшись мечом, заставил суккубов отшатнуться, после чего рванул по лестнице на второй этаж, где надрывалось пианино.
Йеннифэр тем временем свалилась, вцепившись в вездесущего суккуба из-за стойки. Или наоборот – сейчас бы уже никто не разобрал. Они катались по полу, вырывая друг другу клоки волос, матерясь и пинаясь с дикими криками и ругательствами.
Из пасти твари несло кровью и гнилью. Суккуб царапалась, пыталась задушить ее, и Йеннифэр с отвращением ощущала на шее мерзкие холодные лапы, отбиваясь изо всех сил. В глазах темнело от недостатка воздуха, в горле хрипело. Спина была мокрой от разлитого по полу рома.
Цири, фыркая, вылезла из фонтана, чувствуя, что ее похмелье не только не закончилось, но и превратилось в настоящее опьянение.
«Да почему я всегда самая пьяная?!»
Пошатываясь, она увернулась от двух разозленных демонов и расхохоталась, когда твари грохнулись в фонтан. Меч в этой свалке уже был бесполезен. Рядом с ней дрались и пинались трое краснокожих полуголых существ с головами гиен.
– Мама! – она увидела Йеннифэр, которую душил суккуб.
Цири, не глядя, схватила стул, и со всего маху треснула демоницу по голове. Та зашипела, встряхнулась, получила стулом еще раз, и потеряла сознание.
– Мелькор, какого хера ты там делаешь?! – заорал Майрон, стоя на столе над огромной металлической менажницей, увенчанной запеченной головой свиньи. Он выругался, перепрыгивая конструкцию, когда кто-то попытался стащить его со стола, и обрушил менажницу на голову какого-то демона. Посыпались печеные помидоры, картофелины, растянулись кишки. Демон недоуменно хрюкнул и остался со свиной головой в руках, посмотрел на нее и вгрызся зубами в пятак.
– Спасаюсь от женского внимания! – Мелькор кого-то пнул, отбился от чьего-то оружия, вывернув руку с мечом в диком финте, перепрыгнул на стол, разбивая бутылки, и влетел боком в Джарлакса.
– Добрый вечер! – Джарлакс осклабился, коснувшись полы шляпы. – Погода нынче прекрасная!
– Дебил! – Мелькор оттолкнул Джарлакса от выстрела из чьего-то арбалета и спрятался за пианино. Пианино жалобно зазвенело от еще одного выстрела.
«Идиоты».
Майрон краем глаза заметил, как по лестнице, толкаясь и цепляясь рогами, лезут два огромных демона.
– Мэлко! – рявкнул он, и подпрыгнул, хватаясь за люстру, раскачивая ее всем весом тела. Люстра, которая представляла собой огромное сооружение из золота и искусственных магических свечей, поддалась.
Мелькор понял его идею быстрее, чем думал Майрон. Вала перекинул ноги через перила галереи, его примеру последовал Джарлакс – и оба прыгнули, цепляясь за люстру, которая тут же угрожающе заскрипела, провисла, и они успели с нее соскочить в последний момент, чудом не влетев в кого-нибудь злого, рогатого и живого.
Люстра грохнулась в фонтан, разбив его вдребезги. Абсент разлился по полу, заливая все вокруг.
Повис момент абсолютной оглушительной тишины. Цири и Йеннифэр, пошатываясь, ошеломленно смотрели на них.
Джарлакс развел руками.
– А что мы стоим? Валим отсюда!
Спорить не стал никто.
После драки вылезать из дома уже не пожелал никто, решив оставить поиски наемников на следующий день. Обстановка была сравнима с затишьем перед грозой.
Цири, Йеннифэр и Джарлакс оккупировали гостиную: безумную комнату в оттенках цвета влюбленной жабы, со светильниками в виде голубых кувшинок и мебелью, напоминавшей причудливое плетение водорослей. Мебель, разумеется, была разных размеров.
Йеннифэр мрачно читала вчерашний трактат по магии, завернувшись в домашний шелковый халат, и время от времени морщилась, касаясь перевязанных царапин от когтей суккуба на спине, плечах и руках. Цири, еще вчера нашедшая себе на базаре мягкую рубашку и безразмерные шаровары в лазурных узорах огурцами, мрачно тянула воду с лимоном и пыталась окончательно протрезветь. Джарлакс торчал с женщинами за компанию и вслушивался в звуки из кухни.
Из нее им пришлось поспешно ретироваться после того, как Мелькор чуть не проткнул ножом Джарлакса, а Майрон пронес кастрюлю с кипятком в опасной близости от Цири.
На кухне было… жарко.
– …как-нибудь для разнообразия подумай головой! У нас не так много времени, но тебе обязательно нужно мстить, даром что в Ангбанд столько денег не утащим, и там они без надобности! Ты куда положил кукурузу?
– Я никому не собираюсь мстить! Я собираюсь забрать свое, Майрон! Уясни это раз и навсегда! И я даже не доставал ее, на что она мне сдалась?
– Я уже уяснил, что тебе медом намазана любая проблема, которая может лишить тебя фана!
– Да неужели?!
Раздался грохот. Что-то упало.
– Отвали, Майрон! Сам справлюсь.
На короткое время повисла тишина, а потом голоса продолжили еще громче, чем прежде:
– Лучше себя спроси, что ты делаешь рядом со мной, разумный Тар-Майрон. Тебя послушать, так неясно, как я существую, когда ты-то знаешь все сущее вокруг лучше меня. Порядок, планирование… да хоть совокупляйся с ними вместе с твоей кукурузой! Надо было давно от тебя избавиться и не обрекать себя на твое присутствие.
– С собой разберись сначала! Каждый раз одно и то же. Научись уже хоть что-нибудь говорить прямо. Мэлко, там…
– Заткнись!
Повисла тишина. Теперь уже надолго. Джарлакс сыто вздохнул и покосился в сторону кухни.
«Я готов поспорить, что эта ругань происходит уже который раз. Интересно, насколько меняются слова от года к году?»
Йеннифэр поморщилась – не то от ругани, не то от витавших в воздухе лишних эмоций, не то от боли в царапинах.
– Знаете, что? – тихо спросила чародейка в наступившей тишине. – Вот сколько смотрю на них – никак не могу понять, кто у них там… – она слегка поморщилась, – принимающий. Хотя, пожалуй, это последнее, что я хотела бы знать.
– Мама! – закатила глаза Цири и покачала головой. – Какая разница?
Джарлакс поднял палец.
– Между прочим, вопрос справедливый, – дроу воровато огляделся и понизил голос. – Дамы, пока наша голубая половина выясняет отношения, предлагаю заключить дружеское пари.
– Я в этом не участвую, – заявила Йеннифэр, не отрываясь от книги, и смерила Цири ледяным взглядом из-за обложки большого тома. – И тебе, Цири, не советую.
Цири откинулась в большом мягком кресле в форме листа кувшинки и смерила Джарлакса ленивым взглядом.
– Что за пари? Только не говори, будто на то, кто из них сверху! – она отрицательно покачала головой с усталым отвращением. – Джарлакс! Фу!
Дроу широко улыбнулся.
– Я ведь не предлагаю подглядывать за ними или обсуждать, – он описал запястьем замысловатую округлую фигуру. – Ну, дамы! Это всего лишь игра ума на знание чужой природы! Между прочим, отлично развивает навык предугадывания чужих поступков. Будьте проще!