Тропа вывела их из леса на поляну. Равнина и холмы ниже ее были разделены на рисовые поля. Небольшая деревушка из соломенных хижин стояла среди полей.
Они приближались, и Джек услышал чей-то плач.
Они вошли в деревню и прошли хижины, что были близки к разрушению. Деревянная телега стояла на одном колесе, прислоненная к хлипкому амбару. Несколько худых куриц бегали по дороге. Место было бедным, людей не было видно.
Но были признаки борьбы: несколько дверей было выбито, свалялась сломанная мотыга, угли, от некоторых даже еще шел дым. И кровь на земле высыхала на солнце.
Старик в рваном кимоно сидел у полуразрушенного дома. Костлявые пальцы закрывали лицо, он громко плакал. Он услышал их шаги и испуганно поднял голову, его тощее тело дрожало. Лицо его было в морщинах от времени и слез, глаза его были печальными и налитыми кровью.
Йори опустился рядом с ним на колени и спросил:
— Что случилось?
Узнав одежду монаха, старик немного успокоился. Он сглотнул, чтобы найти в себе силы говорить, а потом выдавил имя так, словно оно было ядовитым.
— Матсукура! Даймё Шимабары.
— Даймё? — Акико слезла со спины коня. — Но он должен защищать фермеров.
Старик покачал головой.
— Предыдущий лорд, Арима, так и делал. Но его изгнали в прошлом году по приказу Сёгуна из-за христианской веры. И теперь нами правит тиран… и ему не нравятся японцы-христиане, — старик вдруг замолчал, поняв, что сказал слишком много. — А кто вы такие?
Джек решил рискнуть и снять шляпу после слов старика. Глаза мужчины расширились, когда он увидел лицо Джека.
— Иностранец! И… христианин? — спросил он с надеждой.
Джек кивнул.
— Можете верить нам. Меня зовут Джек.
— Я… Такуми, — с сомнением ответил старик и поклонился.
И он раскрыл им правду.
— Видели ужасный новый замок в Шимабаре? — начал он, вытирая нос рукавом. — Матсукура снес район христиан, чтобы построить его. И всех заставил служить ему, чтобы построить эту крепость. И он удвоил налог на рис всем фермерам… но ему и этого мало!
— Так самураи пытались забрать у вас рис? — спросил Сабуро.
— Нас очень мало, — вдохнул Такуми. — Мы не сможем оплатить ему долг. Патруль уже приходил сюда и заставил нам исполнить фуми-э.
— Фуми-э? — спросил Джек.
Такуми кивнул.
— Мы должны были… растоптать… икону Иисуса, — объяснил он, лицо искривилось от ужаса, когда он вспомнил такое кощунство.
— Зачем? — спросил Сабуро.
— Чтобы доказать, что мы не христиане. Если кто-нибудь отказывался, их забирали на казнь на вершине Унзен-дакэ.
— Почему они оставили вас?
Лицо Такуми исказилось от вины.
— Я… исполнил фуми-э.
Он упал на колени и сцепил руки в молитве.
— Господь, прости мне мои грехи. Я сделал так, чтобы спасти семью… — он с мольбой повернулся к Джеку. — Но дочь не смогла… и теперь она и внучка… — он всхлипнул и взвыл.
— Ваш господь простит вас, — сказал Йори, пытаясь успокоить его.
Такуми уставился на Джека с диким взглядом.
— Уходи! — крикнул он. — Уходи из этого ада, иностранец, пока есть шанс.
— Хороший совет, — сказал Бенкей, уже направившись к дороге.
— Я не могу уйти, — возразил Джек. — Не могу пройти мимо страданий христиан.
— Спасать их решил? Мы не можем так рисовать, — возмутилась Миюки. — Самураи Матсукуры уже идут по нашему следу. И даймё намерен избавиться от иностранцев. У тебя уже есть враги — Сёгун и Казуки, новых не нужно.
Джек указал на адскую вершину, что пугала его всю дорогу.
— Но там невинные женщины и дети, которых убьют из-за их веры!
Акико была в смятении, разум и сердце спорили.
— Нельзя спасти всех в Японии, Джек, — сказала она. — Мы должны доставить тебя в Нагасаки и домой. Тебя мы должны спасти.
— Но разве не для этого нужны самураи? Честь, щедрость, честность.
— Дело не в бушидо. А в возможностях. Нас шестеро, а у даймё целая армия. Чем мы поможем?
Сабуро и Миюки кивнули, хотя решение далось им непросто. Йори вступился:
— Цунами как-то прибило к берегу десять тысяч рыб, — начал он. — Монах пришел на берег и увидел, как рыба корчится на песке. Он поднимал их по одной и бросал в море. Самурай сидел неподалеку и смеялся над ним: «Глупый монах! Пляж огромен, тысячи рыб. Чем ты им поможешь?» Монах поднял задыхающуюся рыбу и бросил ее в море. С понимающей улыбкой он ответил: «Хоть кому-то из них, но помогу».
46. Молитва
Они остановились у края вершины вулкана и заглянули в ее глубины. Огромный кратер казался чашей, полной черного пепла и серых камней, чередующихся с желтой глиной. Из земли вырывались клубы испарений серы, а озера и пруды булькали в ямах, словно большие котлы. Невыносимый на запах пар поднимался вверх, пронзительные крики заполняли воздух.