Я сжал кулаки, вспоминая, как его андроиды раздавили Кейна и оторвали голову Лире. Этот ублюдок был причиной всего, и теперь он стоял здесь, в двух шагах от меня. Злость вспыхнула ярче, но я сдержался. Пока.
Потом вошёл четвёртый, совсем неизвестный мне. Мужчина спортивного телосложения, с короткими белоснежными волосами, что сияли, как свежий снег, и глазами, сверкающими золотом, как драгоценный металл. Его взгляд был острым, но в нём чувствовалась тень усталости — или одиночества? Он был не похож на остальных, и я сразу понял: изгой. Гекстер, как их называли в «Кольце Небулона». Его костюм из наноботов выглядел как произведение искусства — гладкий, блестящий, словно жидкий металл, отражал свет и мерцал при каждом движении. Он плотно облегал тело, подчёркивая мускулы, но на фоне изящества других казался чуть громоздким, менее плавным, хоть и функциональным. По швам бежали тонкие светящиеся линии, передающие данные, а на запястьях и щиколотках мигали миниатюрные устройства — защитные поля или усилители, я не знал точно.
Он выглядел сильным, но не сломленным, и я чувствовал, что его золотые глаза скрывают больше, чем показывают.
И наконец, последней вошла она. Скверна. Я узнал её сразу, а как же не узнать ту, кто был на «Кроносе» совсем недавно, всего пару месяцев назад. Тогда она сдалась в плен добровольно и мы так и не смогли выяснить почему. Я до сих пор помнил её голос — низкий, с хрипотцой, — когда она стояла в нашей камере, с чувством, что полностью контролирует ситуацию. «Ты не поймёшь, Дарен», — сказала она тогда, и её алые глаза сияли, как раскалённый металл. Через сутки она исчезла — вырвалась, оставив за собой только дым и вопросы. Зачем она это сделала? Я не знал, но тот разговор всплывал в голове снова и снова, как заноза, которую я не мог вытащить. Теперь она стояла передо мной, и я не мог отвести взгляд.
Её волосы, чёрные, как космос, падали тяжёлыми волнами, блестящими, будто поглощали свет вокруг. Кожа — белая, почти мраморная, контрастировала с этой тьмой, делая её похожей на статую, высеченную из лунного камня. Но в ней не было ничего холодного или мёртвого — она была живой, слишком живой. Её тело — атлетичное, с идеальными линиями — двигалось с хищной грацией, как у зверя, готового к прыжку. Комбинезон, облегающий, из чёрного материала с красными прожилками, подчёркивал каждый изгиб, каждую мышцу, и я поймал себя на том, что смотрю слишком долго. Она шагнула ближе, и я заметил клыки — острые, чуть выглядывающие из приоткрытых губ, добавляющие ей одновременно угрозы и странной, почти завораживающей красоты. Но главное — её глаза. Алые, сияющие, с жаждой и азартом, от которых кровь стыла в жилах. Они прожигали меня насквозь, и я почувствовал, как злость смешивается с чем-то ещё — не страхом, а напряжением, которое я не мог объяснить.
— Это он, — сказала Скверна, её голос был низким, с лёгкой хрипотцой, но в нём звенела уверенность. Она смотрела на меня, как на добычу, но в её взгляде было что-то ещё — интерес? — Его кровь… Я чувствую её. Она особенная.
— Кровь? — фыркнул Тлен, его золотые глаза сверкнули скепсисом. — Ты опять со своими фантазиями, Скверна. Это просто человек.
Скверна резко повернулась к нему, её клыки блеснули, когда она оскалилась.
— Фантазии? — рявкнула она, и её голос стал резче, как удар хлыста. — Я по крови даже близнецов могу отличить, Тлен! Ты хоть раз видел, чтобы я ошиблась? А вы все смотрите на меня, как на дуру!
— Человек, который выжил против моих машин, — вставил Шестерня, его жёлтые глаза наконец повернулись ко мне, прерывая её тираду. — Это уже что-то значит.
— Значит, он крепкий, — прогудела Рагна, её голос был как удар молота, полный дикой силы. — Но что нам с ним делать? Раздавить и забыть?
Скверна фыркнула, бросив на Рагну раздражённый взгляд.
— Раздавить? Ты хоть понимаешь, что он не просто мясо? Я же говорю — его кровь! Почему никто не слушает?
— Потому что ты несёшь чушь, — буркнул Тлен, скрестив руки. — Кровь, кровь… Просто дева в печали от потери своего суженого, нашла кого то похожего, вот теперь и уверяешь что…
— Нет, — отрезала Лира, её когти щёлкнули, и она шагнула ко мне, обрывая спор. — Я проведу анализ. Если Скверна права, в нём может быть что-то полезное.