Я стиснул зубы, глядя на него. Злость кипела, но его слова — такие простые, такие чёртовы честные — били куда-то глубже. Достаточно? Это что, его искупление? Рассказать мне, как он всё просрал, и успокоиться? Я фыркнул, отворачиваясь к окну. Звёзды сияли, холодные и фальшивые, и я чувствовал, как эта пустота внутри растёт. Он предал их, как Скверна предала меня. Или нет? Я не знал, и это бесило больше всего. Его история была как зеркало — не моё, но слишком близкое, чтобы просто плюнуть и забыть.
— Достаточно, значит, — буркнул я, голос дрожал от злости. — Ну и вали тогда. Раз тебе полегчало, рассказав мне свои байки, то проваливай. Я тут не для твоих исповедей сижу.
Тлен кивнул, медленно поднимаясь. Его броня загудела, красные полосы мигнули, и он шагнул к выходу, но остановился.
— Я не прошу тебя верить, — сказал он, не оборачиваясь. — И не прошу прощать. Просто… подумай, что тебе дальше делать. Ты не первый, кто теряет всё. Но ты ещё можешь выбрать.
Он ушёл, оставив меня одного. Дверь тихо щёлкнула, и я стукнул кулаком по подоконнику — сильно, так, что боль прострелила руку. Злость рвалась наружу, но я не знал, на кого её вылить. На Тлена? На Небулона? На себя? Его слова крутились в голове — про предательство, про выбор, про этот чёртов взгляд.
Я сидел у окна, пялясь в никуда, пока чашка остывала рядом. Тлен ушёл, его шаги затихли где-то в коридоре, а я остался один с этой пустотой и злостью, что гудела в груди. Звёзды за стеклом сияли, фальшивые и холодные, и я просто смотрел на них, пытаясь выкинуть его слова из головы. Предательство, Небулон, выбор — всё это крутилось, как ржавые шестерни, и бесило. Но чем дольше я сидел, тем тише становилась злость. Она не ушла, нет, просто притупилась, как старый нож. И в голове, наконец, начало проясняться.
Я прокрутил этот день — бой с Рагной, взрывы на полигоне, архивы Шестерни, Тлен с его исповедью. Всё смешалось в кучу, но теперь, когда эмоции угасли, я смотрел на это как-то иначе. И вдруг — чёрт знает почему — на губах появилась улыбка. Маленькая, кривая, будто крыша поехала окончательно. Небулонцы — эти психи с их шрамами, бронёй и странными правилами — вдруг показались… родными? Странное слово, дурацкое даже, но оно само всплыло. Рагна, что чуть не размолола меня, Шестерня с его «игрушками», Тлен с его историей — они были не такими, как Федерация. Не холодными, не лживыми. Живыми, что ли. Я фыркнул, качая головой. Это что, я теперь их фанат? Или просто усталость мозги плавит?
Не важно. Впервые за день я почувствовал что-то кроме злости — лёгкость, может. Слишком много вопросов, слишком много дерьма, но сейчас я не хотел копаться. Пусть будет как будет. Я откинулся на стену, закрыл глаза, и даже не заметил, как провалился в сон. Прямо тут, на подоконнике, без кровати, без всего. Просто вырубился, и фальшивые звёзды остались где-то за веками.
Утро пришло с резким тычком в плечо. Я дёрнулся, чуть не свалившись, и открыл глаза. Передо мной стояла Лира — невысокая, худощавая, с тёмными кругами под глазами и растрёпанными светлыми волосами. Её белый халат был мятый, как будто она всю ночь провозилась с чем-то, а в руках она держала планшет, что слабо светился. Она выглядела так, будто не спала неделю, но глаза — серые, острые — горели каким-то странным интересом.
— Просыпайся, герой, — сказала она, её голос был хриплым, но с ноткой сарказма. — Всю ночь не спала из-за тебя. Есть результаты.
Я потёр лицо, чувствуя, как шея затекла от этой дурацкой позы. Злость ещё дремала, но любопытство уже шевельнулось.
— Какие ещё результаты? — буркнул я, голос хрипел спросонья. — Ты кто вообще?
Она фыркнула, ткнув планшетом мне в грудь.
— Лира, лекарь, — бросила она. — И не просто лекарь. Пока ты тут сопел, я ковырялась в твоей СИСТЕМЕ. И знаешь что? Там такое, что мне кофе литрами пить пришлось, чтобы не вырубиться.
Я выпрямился, глядя на неё. СИСТЕМА? Эти «поломанные» строки? Злость где-то тлела, но теперь я хотел знать.
— И что ты нашла? — спросил я, стиснув зубы. — Говори уже.
Лира улыбнулась — криво, устало — и махнула планшетом.
— Скоро узнаешь, — сказала она. — Но для начала встань. Это не разговор на пять минут.
Я поплёлся за Лирой, хрустя шеей и пытаясь разогнать сонную муть в голове. Она шагала быстро, её мятый халат хлопал по ногам, а планшет в руках мигал, как будто торопил её. Мы спустились по коридору, свернули пару раз, и наконец она толкнула дверь. Лаборатория — так я это назвал бы. Помещение было забито железом: медицинские сканеры, терминалы, какие-то штуки с проводами и экранами. В центре стоял стол, вокруг которого толпились Небулонцы — знакомые лица. Рагна, громоздкая, как танк, скрестила руки, Шестерня возился с чем-то в углу, Тлен прислонился к стене, а Скверна — Тэна — стояла ближе всех, её глаза горели. Видимо, всем было интересно, что Лира раскопала.