Я хочу возразить, ярость вспыхивает, как сверхновая, но что-то в моей голове щёлкает, как выключатель, и я замираю.
— Дарен? — Слово режет, как нож, и я чувствую, как оно пытается прилипнуть ко мне, как грязь.
Воспоминания — чужие, фальшивые — хлынули, как поток, что хочет утопить меня. Я вижу детство на планете с красным небом, где я якобы бегал по песчаным дюнам, смеялся с братьями, которых у меня не было. Я вижу службу в Федерации, где я якобы командовал отрядами, получал медали, смотрел на звёзды с чувством долга. Я вижу друзей, их лица — как голограммы, что мигают, не держа форму. Эти воспоминания яркие, но искусственные, как декорации, что рушатся под взглядом. Я вижу Скверну, но её образ размыт, как будто кто-то стёр её, оставив только тень. Мои жёны — Порча, Тьма, Заря — всплывают, но их предательство приглушено, как будто меня заставляют забыть, простить, принять.
Я сжимаю кулаки, линии на коже горят, и я чувствую, как мой разум борется, как Небулон цепляется за правду. Я вспоминаю их улыбки, их слова, их ложь, и ярость растёт, как огонь, что пожирает всё. То что я вижу, видел ли я это раньше? Первый ли это раз, когда мои воспоминания стараются пробратся наружу? И каждый раз я сталкиваюсь с этим образом?
— Нет… я Небулон — Мой голос хриплый, но твёрдый, как сталь, что не гнётся.
Аркана смеётся, её смех — как звон стекла, что дробится, её рука касается моего плеча, но я отшатываюсь, как от огня. А на голову буд то приземляется груз, что пытается выбить мое сознание
— Дарен — Она повторяет, её тон жёстче, как приказ. — Ты наш командир, наш солдат. Пойдём, познакомишься с командой.
Она ведёт меня через коридоры станции Эдем, холодные, безликие, где стены блестят, как полированный металл, а свет прожекторов режет глаза. Каждый звук — гул машин, шаги киборгов, что идут за нами, — режет слух, как нож. Я вижу фальшивые воспоминания, пробелы, где должна быть Скверна, где должны быть мои Небулонцы.
В ангаре меня ждёт команда — пятеро бойцов, их лица знакомы, но чужие, как отражения в кривом зеркале. Мужчина со шрамами, чьи глаза горят подозрением, женщина с холодным взглядом, что держит руку на оружии, андроид с красными линзами, чьи движения слишком механичны. Они зовут меня Дареном, их голоса звучат, как заученные строки, но их глаза выдают страх, недоверие. Я вижу это яснее, чем раньше: лёгкое напряжение в их плечах, быстрые взгляды, которыми они обмениваются, думая, что я не замечаю. Они не верят мне, и я не верю им. Я вижу пробелы в их словах, в их движениях, в моей памяти. Предательство жён, пленение, перепрограммирование — всё складывается в ужасающую картину, как пазл, что показывает мою сломанную жизнь.
А затем что-то вспыхивает. СИСТЕМА оживает, её сигнал слаб, как далёкая звезда, но с каждой секундой я чувстую как пламя разгорается внутри. Эмоции чт оя испытываю, все то что я только что пережил. Да СИСТЕМА всегда была такой, такой я ее задумал, в моменты сильнейших эмоций, она откликается ярче, чем когда либо еще. Уведомления мелькают в моём сознании:
Мои линии на коже загораются, их голубое сияние пульсирует, и я чувствую, как сила возвращается, как мой разум приходит в норму, как тело насыщается силой. Я вижу Скверну, её обещание, её жертву, и понимаю, больше нельзя сидеть сложа руки. Я не Дарен. Я — Небулон. И я не позволю больше ничего у меня отнять
Глава 24
Бах! Выстрел Грейс, что должен был оборвать жизнь Скверны, отзывается в моём разуме, как далёкий гром, раскатывающийся над бескрайними пустошами космоса. Но смерть не приходит — её холодные когти не касаются девуш. Время вокруг словно замирает, растягиваясь, как тонкая нить, готовая вот-вот лопнуть. И в этот момент я открываю глаза, лежу на платформе в медицинском отсеке базы Небулонцев, окружённый гудящими машинами, чьи датчики мигают алыми и изумрудными вспышками, подобно звёздам, что подают сигналы тревоги в ночном небе. Стены отсека, пронизанные пульсирующими багровыми жилами, кажутся живыми — они дышат в такт моему сердцу, их ритм отдаётся в моих костях, как древний пульс вселенной. Багровый свет, исходящий от стен, отбрасывает длинные, зловещие тени на холодный металлический пол, усеянный тонкими трещинами, словно карта давно забытых миров.
Запах озона и раскалённого металла впивается в мои лёгкие, острый, почти осязаемый, как память о битве. Резкий свет прожекторов, свисающих с потолка, бьёт в мои глаза, теперь острые, как у хищника, улавливающие каждую царапину на стальных панелях, каждый отблеск в стерильном воздухе. Моя кожа покрыта тонкими линиями, что мерцают голубым, их свечение дрожит, как отражение звёзд на неспокойной воде замерзшего озера. Я чувствую их тепло, их энергию, что струится по моим венам, как эхо СИСТЕМЫ, что пробуждается в моём разуме, подобно космосу, раскрывающему свои тайны. Каждая линия на моей коже — это нить, связывающая меня с чем-то большим, с силой, что я пока лишь начинаю постигать.