— Мейс не много об этом знал, — покачал головой Тротл, убирая со лба прядь шерстяной челки. — Но ты оказалась права. Докторишко действительно договорился с плутаркианцами о поставках законсервированного белка, или как вы это называете — вяленого мяса. Поэтому выродки и должны были собирать все трупы и переправлять на плато. Ну а оттуда Карбункул уже без проблем мог сбывать их заказчику. Сам-то он планировал выбраться из своего недоизмерения благодаря энергии Олимпа и распоряжаться остатками Марса.
— Как же я рада, — в сердцах воскликнула Чарли, — что этот гад навсегда заперт в беспросветной тьме! После всех его злодеяний я бы и смертные казни ввела в вашу межгалактическую судебную практику!
Даже всегда спокойный и уравновешенный Тротл на сей раз с отвращением зашипел.
— А что теперь будет с теми установками, которые успел понаставить Карбункул на Марсе? — спросила Мадлин, понимая, что они совсем выпали из новостей, пока добирались до Сэто.
— Совет по безопасности уже разослал по планете солдат, — пожал плечами Тротл. — Отыщут все установки, разберут на детали. Запчасти Марсу нынче не помешают. К счастью, нам навредить эти агрегаты уже не в состоянии. Ну и подчистят планету от сдохших выродков. Нечего им там валяться.
Несколько мгновений никто не заговаривал, думая о своем. Хотелось раз за разом повторять мысленно, что все угрозы действительно растаяли под надежно затянувшемся над красной планетой защитным полем словно стылый ночной мрак под лучами восходящего белесого солнца.
— Модо, а ты… — Мадлин начала свой вопрос, но неуверенно запнулась, понимая, что это была не самая веселая тема, хоть и молчать дальше уже не получалось. — Ты останешься на Марсе, да?
Модо опустил взгляд красного глаза и коротко вздохнул. Ответ и так все прекрасно знали, но произносить его было нелегко. Даже Мадлин за прошедшие пять месяцев привыкла к тому, что в их разнопланетной компании в Чикаго всегда был их добрый серый здоровяк: храбрый, честный, безотказный, не терпящий несправедливости и ценящий дружбу и своих побратимов. А уж этой троице и подавно тяжело представить, что спустя столько долгих лет беззаботной юности, стремительного взросления под тревожные оповещения о начале войны, страшных сражений и борьбы за Марс, жизни на чужой планете, упорных преследований давнего врага, очередной битвы и освобождения — после всего, что прошли они плечом к плечу, всегда прикрывая, помогая, выручая и разделяя беды и радости на троих, теперь им предстояло разойтись по разным концам галактики и начать абсолютно другую жизнь. И когда Модо, наконец, поднял голову и протянул им свои верные серые руки, сердце предательски защемило. Они с Чарли, не сговариваясь, сжали его теплые ладони, а братья привычным жестом оплели его запястья своими руками.
— Устроюсь тут немного, — тихо ответил Модо, грустно улыбаясь в короткие усы, — пойму, что к чему, и навещу вас. Может, оно не так уж и плохо сложится, с семьей-то этой. Тогда вместе к вам будем ездить иногда. Ну или вы к нам, дорогу теперь все знают. Девушки-то уже без проблем могут пересекать границу.
— Уже? А что изменилось? — чуть нахмурилась Чарли, удивленно выгибая бровь.
— А вы… еще не сказали, что ли? — и Модо вопросительно повернулся к братьям. — Ох, мама! Ладно. Пойду спать. А вы потолкуйте спокойно.
И серый, тепло подмигнув Мадлин и Чарли, удалился тяжелой походкой в одну из отведенных им комнат.
— Так о каких еще новостях мы не знаем? — растерянно проводив его взглядом, спросила Мадлин и выжидательно посмотрела на Тротла, который лишь таинственно усмехнулся и поднялся из-за стола.
— Пойдем, Лин, прогуляемся немного, — и уверенно ухватил ее за руку, увлекая за собой и возвращая на нос очки.
Мадлин немало удивилась такому повороту дел, но спрашивать ничего не стала. Тротл лучше знал, когда и что делать. Раз он считал, что им нужно поговорить наедине, значит, тема была серьезная. Да и ей самой надо задать, наконец, те важные вопросы, которые тревожили ее уже много дней подряд. И если в веренице напряженных событий они ушли в тень, то теперь пора все прояснить. Чтобы знать, как жить дальше.
Снаружи уже давно стояла ночная тьма, расцвеченная лишь желтыми фонарями улиц да ярким светом выкатившегося из-за гор маленького Фобоса. Поселение спало, благодарно утонув в столь желанном спокойствии и уверенности в завтрашнем дне. Заметно потеплевший после сухих гроз воздух был все еще пропитан терпкой влагой и отдаленными нотками озона, но уже уверенно наполнялся свежей горчинкой кустящихся суккулентов, меж которых то тут, то там таинственно шуршали и курлыкали незримые насекомые. От нагретой за день пыльной дороги шел сладковатый жар, и ноги сами замедляли шаг, делая движения рассеянными и расслабленными.
Мадлин вдохнула полной грудью, чувствуя, как умиротворенная тишина мягко перекатывается едва слышным скрипом от подошв их ботинок и вязким пологом затекает в сознание. Тротл тепло и уверенно держал ее за руку и вел куда-то в сторону от основных улиц, все еще ничего не объясняя и просто наслаждаясь этой неожиданной ночной прогулкой на двоих. И пусть их будущее пока было непонятным, в этот момент Мадлин с облегчением впитывала в себя долгожданные мгновения спокойствия.
Через несколько минут они свернули в небольшой переулок и внезапно оказались за пределами Сэто, где за последними, окруженными плотными зарослями низкорослых суккулентов домами вытянулась длинная аллея, освещенная приглушенными фонарями. Мадлин с удивлением посмотрела по сторонам, совершенно не ожидав попасть в столь красивое и нефункциональное место после строгого и скромного поселения, лишенного всяческих излишеств. По краям утрамбованной бурой дорожки высились особенно разлапистые древовидные кактусы, переплетаясь своими сочленениями и бросая на базальтовую крошку длинные тени от неровного света ламп. Пониже теснились пучки мохнатых метелок да округлые бочонки, усыпанные бледно-красными завязавшимися плодами. От всего этого буйства суккулентов исходил острый аромат свежести и зелени, который на миг напомнил ей далекую Землю.
Кинув взгляд на ошарашенную Мадлин, Тротл беззвучно рассмеялся и, почесав подбородок, тихо произнес:
— Я думал, ты здесь уже побывала. Сэто не такой уж и невзрачный.
— Это типа вашего парка? — все еще озадаченно спросила Мадлин, задирая голову и разглядывая нависающие макушки кактусов.
— Вроде того, — кивнул рыжий. — До войны в каждом городе и поселении были такие вот аллеи. Теперь это скорее дань прошлому.
Мадлин с горечью подумала о том, что местным жителям наверняка даже некогда сюда ходить. С окончания войны с плутаркианцами прошло много времени, а сделано, судя по всему, еще так мало. Она коротко вздохнула, радуясь тому, что у марсиан все же нашлись желание и силы высадить эту укромную аллею, чтобы не забывать ту, прошлую жизнь.
— Я сказал Стокеру, что мы теперь пара, — внезапно серьезно произнес Тротл, заложив руки за спину и замедлив шаг. — Прости, что не спросил сперва у тебя.
— У меня? — удивилась Мадлин, приподнимая брови и повернувшись к рыжему в недоумении. — А что, подобное вызывало у тебя сомнения после стольких месяцев на Земле?
— Нет, — мотнул головой Тротл. — Все забываю, что вы это называете по-другому. У нас пара это семья. Это серьезно и насовсем.
От услышанных слов предательское волнение все же скользнуло по венам, заставив Мадлин невольно вздохнуть и отвести взгляд, пытаясь осознать услышанное. Семья? Наверное, она и так воспринимала их отношения как, может, и не простую и обыденную, но вполне понятную семью. Поэтому и не задавалась никогда вопросом о том, в какие слова облечь их взаимную тягу друг к другу, интерес, заботу, теплоту, нежность и поддержку. А вот «насовсем» как раз и подвело их к тому непростому разговору. Поэтому Мадлин предпочла выслушать Тротла до конца и не перебивать его.
— Мой жетон о недееспособности все еще в силе, — действительно продолжил рыжий. — Но я предпочел внести ясность, чтобы в дальнейшем к моему выбору не было вопросов. И раз все марсиане обязаны теперь создать пару, я сказал, что создаю ее с тобой. Тебе же выдали медальон?