Последнюю фразу она узнала от одного караванщика, когда так же пыталась по совету Фина пристроиться к группе людей, чтобы не покидать деревню в одиночку и избавиться от преследователей.
Ещё мгновение мужчина смотрел на неё, затем развернулся и кивком головы дал знак следовать за собой.
Тревога немного отступила.
Растирая языком на нёбе послевкусие вишнёвого компота, Мира вспомнила потасовку в таверне.
Этот человек двигался легко, будто желал всё прекратить как можно скорее, говорил с явной неохотой, а к чужому желанию напасть отнёсся, как к надоедливой мухе… при этом на просьбу взять её с собой в дорогу он не отреагировал с раздражением.
Странно. Несмотря на то, что этот человек устроил в зале с теми здоровяками, рядом с ним не было чувства чего-то неправильного.
— И часто так приходится подбирать себе попутчиков? — незнакомец вдруг заговорил, оборвав тишину.
Вот только не отвечать такому человеку было страшновато…
В мыслях вдруг раздалось одобрение.
Фин разрешил отвечать на вопросы попутчика о себе? Такое было впервые.
— Не очень, — Мира начала крайне осторожно, продолжая прислушиваться к мыслям в ожидании нового посыла от Фина, — только когда кто-то на меня нехорошо смотрит — тогда ищу, с кем можно покинуть деревню.
— Почему бы тогда не найти постоянный отряд?
Мира вздохнула с сожалением, вспомнив тех людей, с которыми ей иногда так хотелось остаться.
— Нельзя, — это слово она даже иногда слышала в своих мыслях всякий раз, когда хотела задержаться ещё на пару дней с добрыми людьми.
— И почему?
— Фин мне запрещает, — несмотря на мысленное разрешение, каждое слово казалось опасным шагом по зыбкому болоту, — это мой сокол.
— Фамильяр?
— Кто? — новое слово заставило посмотреть на наёмника.
Глаза. Яркие зелёные глаза, цвет которых невозможно было передать простым карандашом.
Возможно, растерев траву или листок, удастся нанести цвет на бумагу?
— Разумное животное, — Мира моргнула и торопливо кивнула:
— Тогда да.
— Это он подсказал о недобрых намерениях?
— Он.
— Уточнил, от кого шла неприязнь?
Мира вспомнила взволнованность от чужого взгляда.
— Второй этаж.
— Тогда тебе и неделю идти со мной не поможет, — наёмник усмехнулся, — жетон гильдии с собой?
Как можно скорее переборов вспыхнувший страх, Мира поторопилась вспомнить всё содержимое своей сумки в поисках чего-то, что могло быть «жетоном».
— А как он выглядит? — она спросила, не теряя надежды на то, что, возможно, какая-то мелочь могла оказаться спасительной вещью.
Кажется, её вопрос был не совсем удачным.
По крайней мере, незнакомец одарил её странным взглядом.
— Металлическая брошь примерно вот таких размеров, — он показал пальцами, — с гербом гильдии, к которой ты принадлежишь.
Нет. Ничего такого у неё никогда не было.
Или…
Открепив сумку от ремней, прямо на ходу, Мира торопливо зарылась в неё в надежде отыскать нечто похожее на то, что описал незнакомец.
— Это же не оно, да? — Мира тоскливо оглядела маленький неживой цветок на булавке, которую ей однажды подарил караванщик.
— Нет, не оно. Ты не знаешь, принадлежишь к гильдии или нет? — вроде бы в голосе не было раздражения. Скорее… Мира очень редко сталкивалась с подобной эмоцией. Но вроде бы ничего плохого в ней не было.
— Не знаю. Может, и принадлежу, только не помню об этом, — она погладила пальцем блестящий белый лепесток и, положив брошь обратно, прикрепила сумку к ремням.
Мира подняла взгляд. Наёмник смотрел на неё с явным ожиданием.
Похоже, нужно было объясниться.
— Я ничего не помню. Просто однажды проснулась в лесу.