Ферлен был выходцем из старой местной семьи, когда-то сделавшей себе капитал на золотодобыче. Ему принадлежало несколько золотоносных шахт — увы, истощившихся и заброшенных еще до Великой депрессии. Тем не менее он утверждал, что, используя современные методы золотодобычи, можно снова сделать эти шахты рентабельными.
Кроме того, по его словам, шахты изобиловали полудрагоценными камнями, на которые в девятнадцатом веке мало кто обращал внимание, зато сейчас они пользовались большим спросом. Это уже на начальном этапе могло послужить дополнительным источником прибыли.
Ник в принципе готов был войти в дело, однако до принятия окончательного решения считал необходимым провести полное обследование шахт силами своих собственных экспертов.
Но обо всем этом речи за столом не было. Соблюдая правила игры, они беседовали о всякой чепухе: о погоде, о предстоящем музыкальном фестивале, о спорте, о лошадях. Ферлен упомянул, что его гордость — скаковой жеребец Медовая Оладья — происходит от известного чемпиона Сердолика. Нэнси тут же сообщила, что имела честь быть «лично знакома» с Сердоликом — он принадлежал родителям ее одноклассницы. Это вызвало со стороны Ферлена восхищение и массу расспросов. Выяснилось, что Сердолик (ах, как интересно!) обожал бутерброды с сардинами!
С самого начала Ник понял, что у него не жена, а клад! Хорошенькая, подтянутая, нарядная, она мило улыбалась, поддерживала светскую беседу, тем самым давая ему возможность, вставляя единичные реплики, думать о своих делах, — да еще и французский язык знала! У него самого было стойкое предубеждение к фешенебельным французским ресторанам: меню в них изобиловало непонятными названиями, похожими на перечень древних аристократичеких родов. Поэтому он обычно сразу говорил своей спутнице: «Дорогая, закажи на свой вкус!» или выбирал наобум — и, увы, не всегда оставался доволен результатом.
Нэнси же на его: «Закажи и мне, пожалуйста!» заговорила по-французски с пулеметной скоростью, официант только успевал записывать. Слышались красивые, но совершенно непонятные слова: «Волован тулузьен... адмирал... сюпрем... арменонвиль... саварен...»
К удивлению Ника, все сказанное понял не только официант, но и мисс Ферлен, которая с кислым видом заметила:
— Вы совершенно не беспокоитесь о калориях...
— Ник так много работает... — кротко ответила Нэнси. Это вызвало «бунт на корабле». Ферлен внезапно заявил, ни к кому в частности не обращаясь:
— Я вообще-то тоже много работаю... — подозвал официанта и заказал ему некое «Дюглери».— Но, папа, холестерин в твоем возрасте... — попыталась возразить дочь, но была остановлена тяжелым взглядом и полушутливой репликой, обращенной к Нику:
— Дочка совсем замучила меня этим здоровым питанием! То нельзя, это нельзя! Вот ваша жена знает, как кормить настоящего мужчину!
Сказанное подтвердилось через минуту, когда на стол начали выставлять закуски. Ферлен с явной завистью поглядывал на доставшуюся Нику смесь курятины с сыром, майонезом и грибами — перед ним самим стояло нечто салатно-зеленое.
Обычно Ник терпеть не мог подобных протокольных мероприятий, но сейчас ему нравилось все: и вкусная еда, и приятная, негромкая музыка — и даже Ферлен со своей кисломордой дочкой.
К середине ленча он решил, что со стариком вполне можно иметь дело — если, разумеется, эксперты дадут положительное заключение. Тем более камни... что поделать, они всегда были его тайной слабостью.
Словно подслушав его мысли, Ферлен вынул из кармана небольшую коробочку и протянул через стол.
— Мистер Райан, по случаю нашего, так сказать, личного знакомства — и очень приятного знакомства, — добавил он, покосившись на Нэнси, — позвольте мне вручить вам небольшой сувенир... образец, так сказать, того самого, о чем я уже упоминал. Это взято в одной из шахт, почти у самого входа.
По весу коробочки Ник сразу понял, что внутри нечто интересное, — и не ошибся. На куске белой ваты лежал великолепный, карат на пятьсот, а то и больше, кристалл родохрозита! Чуть ли не четыре дюйма длиной, без трещинок, полупрозрачный, похожий цветом на раздавленную малину — он был бережно отколот и аккуратно отполирован на месте скола.
Не то чтобы Ник не мог купить ничего подобного — мог, конечно, — но чувство, владевшее им сейчас, было сродни ощущению рыболова, вытащившего здоровенного лосося. Он вынул кристалл, взвесил на ладони, посмотрел сквозь него, погладил пальцем...
Его восхищение было столь очевидным, что Ферлен расплылся в улыбке и сказал:
— Рад, что вам понравилось.