— А почему ты не заведешь себе никого?
Глава 5
Нэнси не поняла, что произошло и почему на Ника так подействовал ее вопрос. Он резко обернулся, сузившиеся глаза сверкнули бешенством, лицо стало жестким и чужим — настолько неожиданно, что она отшатнулась.
— Какую-нибудь суку, которая будет наставлять мне рога, тратить мои деньги и ждать моей смерти?! Нет уж, обойдусь!
Еще в библиотеке она почувствовала, что что-то не так и, наверное, лучше будет под благовидным предлогом извиниться и уйти — только не знала, что придумать, чтобы ее уход не выглядел совсем уж невежливо. И вот...
— Можно и кобеля... Вообще-то я имела в виду собаку. — Она неловко улыбнулась, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. — Если бы у меня был свой дом, я непременно завела бы собаку!
— Собаку? — переспросил Ник, закрыл глаза и неожиданно засмеялся — странно, одной половиной рта. — Да... действительно... собаку...
Он уже понимал, что показал себя полнейшим идиотом... психом, который ни с того ни с сего кидается на людей за совершенно невинное замечание. Сейчас Нэнси встанет и уйдет... и будет абсолютно права.
Ник взял ее руку и зажал между ладонями.
— Извини... — поднес ее руку к губам, быстро поцеловал, прижал на миг к щеке и отпустил. — Я знаю, у меня ужасный характер... Бен недавно назвал меня «тигром с зубной болью». Извини...
Ник сам даже не понимал толком, чего ему больше сейчас хочется: чтобы Нэнси осталась или чтобы ушла. Чтобы ушла и больше никогда не приходила...
— А у меня тоже характер... дурной, — неожиданно услышал он. — Многие говорят, что у меня нет чувства юмора и я обижаюсь на самые безобидные шутки. Я действительно не люблю, когда меня разыгрывают, поддразнивают, и все такое... — Нэнси виновато пожала плечами.
Он не сразу сообразил, что ему протягивают руку помощи. Понял и улыбнулся... заставил себя улыбнуться.
— Не думаю, чтобы это было таким уж ужасным недостатком...
Заявление Ника, что к нему должны прийти и, соответственно, нужно накрыть стол на двоих, миссис Фоллет восприняла как указание приготовить «романтический ужин» и развернулась во всю ширь.
Чего стоили крохотные разноцветные канапе! И бокалы, и фужеры, и салаты, и копченый лосось на большом блюде, обложенный какими-то непонятными кругляшами. И вазочка со сладко пахнущими цветами, и пара серебряных подсвечников, заботливо снаряженных свечками...
Откуда она вообще знает, какого пола его предполагаемый визитер? Не иначе как сплетничала с Беном у него за спиной. Ну и правда, с кем еще Бену разговаривать?
Мысль о еде возникла очень кстати — в тот момент, когда Ник лихорадочно прикидывал, что еще сказать, чтобы как-то сгладить последствия своей нелепой вспышки. Он не знал, как вернуть ту веселую легкую непринужденность, с которой Нэнси всегда вела себя с ним.
Внешне все выглядело нормально — они одновременно сделали вид, что ничего не произошло, и заговорили о чем-то другом. Ник рассказал, как довольно долго не мог привыкнуть к пульту и, пытаясь задернуть шторы, вместо этого включал телевизор или гасил свет; Нэнси — пару смешных историй про съемки. Но в ее поведении Ник чувствовал легкую настороженность — и маленькая морщинка между бровями, чуть слева, все не исчезала.
За его предложение: «Как насчет ужина? Там миссис Фоллет, кажется, что-то приготовила — пойдем, посмотрим?» — Нэнси ухватилась с облегчением — возможно, тоже не знала, о чем еще говорить...
Всю обнаруженную на кухне икебану она восприняла как должное.
— Как ты думаешь, это — едят? — показал он на кругляши, окаймляющие лосося.
— Да, это такие рулетики из масла и овощей, — кивнула она, ухватила один из них прямо рукой и, отправив в рот, подтвердила: — Вкусно! — Затем протянула Нику: — Попробуй? — и смутилась, когда, придержав ее за руку, он потянулся к ней и взял рулетик прямо губами.
То ли из-за получившейся усилиями миссис Фоллет уютно-романтической обстановки, то ли просто потому, что прошло достаточно времени, — но где-то к середине ужина Ник почувствовал, что напряженность, возникшая между ними, постепенно тает — и вместе с ней разглаживается морщинка на лбу у Нэнси...
Ночью он долго не спал — лежал в темноте, глядя на мерцающий ночник, и вспоминал, снова и снова возвращаясь в памяти к той нелепой, грубой вспышке, которой он отреагировал на ее шутливое замечание про собаку... всего лишь про собаку...
Хотя... вроде бы потом все удалось сгладить и конец вечера прошел вполне нормально. Они пили вино, и разговаривали, и смеялись, и свечки мерцали, и еда была вкусной... Так, может, зря он придает такое значение пустякам?