И не лететь сейчас ни в какую Калифорнию... Зачем это? К черту!
Наверное, он просто привык доводить все до конца — как в детстве, даже если фильм оказывался скучным и неудачным, все равно не уходил из кино. Что ж — похоже, этот фильм тоже оказался неудачным, и пора когда-нибудь повзрослеть.
«Как блуждающий манящий огонек на болоте, за которым человек идет, не разбирая дороги, и увязает все глубже и глубже». Почему-то в голову Нику пришла эта странная, вычитанная где-то фраза.
Он искоса взглянул на сидевшую напротив Нэнси. Ее лицо было строгим и печальным. Не отрываясь, она смотрела на клубившиеся за окном белые груды облаков, словно видела в этом монотонном зрелище что-то интересное.
Да, он глубоко увяз, снова и снова пытаясь отыскать в этой чужой безразличной женщине ту прежнюю, переполненную веселой легкой энергией и радостью жизни, девушку.
Но похоже, все поиски были напрасны, хотя порой ему и мерещилось другое — как в ту единственную ночь, когда она сама пришла к нему. Или как всего два дня назад, когда он приехал ночью и привез ей этот дурацкий светильник, и Нэнси смотрела на него, как на чудо, и казалось, что теперь-то наконец все будет хорошо.
Тогда, наутро, он проснулся и увидел ее ожившие глаза, из которых не исчезло тепло. И послал к черту работу, и остался с ней, и она была солоноватой и вкусной, и сонной, и нежной...
Один день прошел нормально — словно в насмешку, чтобы показать ему, как это могло бы быть. Один день — потому что к вечеру все снова стало плохо. И именно из-за этой самой поездки в Калифорнию...
Часам к шести Ник решил позволить себе короткую передышку: забрал у мисс Эмбер подготовленное для его жены расписание на ближайшую неделю и пошел на первый этаж — по словам Джеральда, Нэнси сейчас сидела в «малом салоне» и смотрела телевизор.
И обрадовалась, увидев Ника.
— Я через час-полтора уже освобожусь. Пойдем вместе снова гулять с собакой?
— Пойдем...
Как-то само собой получилось, что Нэнси оказалась у него на коленях, и они сидели вместе, и говорили, и говорили... О чем? Ник даже и не помнил сейчас — о каких-то пустяках...
Уже собравшись уходить, он вспомнил и достал из кармана бумаги.
— Вот, расписание тебе от мисс Эмбер.
Звонкий напряженный голос Нэнси ударил ему в спину в дверях:
— Ник, ты что — хочешь досрочно прервать контракт?
В первый момент Ник не понял, о чем она говорит, обернулся — и ему стало не по себе при виде ее вытянувшегося лица.
— С чего ты взяла?!
— Тут написано «Церемония вручения "Оскара"». Ты что, не знаешь, что там обязательно будет Алисия?! — Это имя прозвучало громко и хлестко, как пощечина. — Мы с тобой о чем-то договаривались!
— В этом году ее не будет.
— Почему ты так думаешь?
— Она сейчас в Европе. Вернется недели через три, не раньше. — Он по инерции еще пытался что-то объяснить, хотя уже понял, что это бесполезно.
— Понятно. Как раз тогда, когда закончится контракт... — кивнула Нэнси. На лице ее появилась улыбка — почти веселая, если бы не полубезумные, наполнившиеся болью глаза. — Как же я сразу не догадалась! Стал бы ты со мной дело иметь, если бы она была здесь! — Хриплый рыдающий смех резанул уши.
— Нэнси, хватит о ней! — Охватившее Ника ощущение безнадежности было настолько острым и мучительным, что он не смог сдержать крика. — Хватит, слышишь?! Я с тобой, потому что я хочу быть с тобой, потому что ты моя жена, и она тут совершенно ни при чем! Я тебе в сотый раз говорю — у меня с ней давно все кончено, и мне до нее дела никакого нет!
— То-то ты так хорошо осведомлен о ее делах!
Он не стал отвечать — просто выскочил за дверь.
Ни с какой собакой он, естественно, не пошел — впрочем, его и не пригласили. А за ужином увидел напротив прежнее застывшее лицо.
Ну да, он знал, где Алисия и что с ней! Не говоря уж о том, что он контролировал ее финансовые дела (ведь куда проще и предпочтительнее приставить к ней своего бухгалтера, который вовремя доложит о нежелательной ситуации, чем потом выслушивать: «Ники, милый, у меня ужа-асные проблемы!»). Так вот, помимо этого, и сама Алисия являлась к нему два-три раза в год с целью поклянчить денег. Заодно Ник получал полный отчет на самую интересующую ее (и абсолютно не интересующую его) тему: «Жизнь Алисии Хэнсфорд».