Словно подслушав ее бессвязные мысли, он перевернулся, подмял ее под себя, и одним сильным рывком вонзился в нее. Перед глазами Нэнси вспыхнули искры, ей показалось, что тот огненный шар, который жег ее внутри, взорвался от этого удара — и, пронзительно вскрикнув, она содрогнулась в захлестнувшей ее волне оргазма.
Не давая ей опомниться, Ник продолжал двигаться — напористо и ритмично. Груди ее почти расплющивались под натиском мощного тяжелого тела. Нэнси не видела его лица, но слышала над ухом тяжелое дыхание, сквозь которое порой прорывались бессвязные слова: «Моя... ты... пожалуйста... ты... ты!..»; ощущала каждый дюйм его гладкой упругой плоти, раз за разом неутомимо наполнявшей ее, и с каждым толчком, с каждым движением чувствовала, как внутри снова нарастает напряжение.
Вдруг он напрягся и мелко задрожал, голова откинулась назад, и рот открылся в беззвучном крике. Нэнси почувствовала в самой глубине своего тела короткие жаркие толчки, похожие на вспышки пламени, — и, словно именно этого ей до сих пор не хватало, забилась, пронзенная мучительно-острой судорогой наслаждения.
Где-то глубоко внутри еще пробегали вспышки запоздалой дрожи.
Перед глазами плыл туман. Нэнси прикрыла их, мгновенно провалилась в сон — и почти сразу же проснулась от прохлады, охватившей все еще влажное, не прикрытое ничем тело.
Только теперь, все еще лежа с закрытыми глазами, она с беспощадной отчетливостью осознала, что именно только что произошло...
Глава 7
Легкое, опустошенное тело слегка ныло так блаженно, что не хотелось шевелиться. Он собирался с силами, чтобы сдвинуться чуть выше, уткнуться лицом в пышные, по-прежнему пахнущие свежескошенной травой волосы Нэнси и шепнуть туда, как в былые времена: «Котенок...»
— Черт тебя подери, Ник! Не мог быть поосторожнее?! Я же таблеток не принимаю!
Эти резкие слова прозвучали таким диссонансом его настроению, что Ник на миг опешил. Нэнси между тем вывернулась из-под его руки, встала, нагнулась, подбирая платье, — и, не оборачиваясь, не делая попыток взглянуть на него или сказать еще что-то, направилась в спальню.
Щелчок замка, и — тишина...
Вот тебе и «котенок»...
Ник помедлил с минуту, прислушиваясь. Потом глубоко вздохнул, тоже встал и подошел к двери. Крутнул ручку — как и следовало ожидать, заперто...
Прошел к себе, попытался открыть соединяющую их спальни боковую дверь — тут повезло больше — наверное, Нэнси про нее просто не вспомнила.
В ее спальне оказалось пусто — лишь собака, явно обрадовавшись его появлению, тут же начала наскакивать, виляя хвостом, — зато из ванной отчетливо доносился плеск и шум воды. Ник сделал несколько шагов и прислушался. Почудилось ему — или действительно из-за двери раздавались почти заглушённые шумом воды тихие всхлипывания?..
Он понимал, что совершил глупость, — не следовало этого делать, не следовало тащить Нэнси в постель в первый же день. И ведь не собирался — думал сначала немного «поприручать»: ну там за плечико, под локоток, цветочки, поцелуйчики... Наверное, так и следовало себя вести... наверное...
Но когда он поцеловал ее — совсем легонько, чуть ли не невинно (ну ладно, не невинно)... словом, нет смысла сейчас ругать себя за то, что получилось само собой...
И получилось...
Тогда, четыре года назад, Ник десятки, сотни раз представлял себе, как это могло бы быть. Гнал от себя эти мысли — к чему мечтать о несбыточном?! — и снова возвращался к ним. И хотел ее — хотел, как ни одну другую женщину в мире...
Может быть, именно это неосуществленное желание, въевшееся в плоть и кровь, и не давало ему забыть Нэнси все эти годы?.. А теперь оно сбылось — и разочарованным Ник себя не чувствовал. Отнюдь.
Все оказалось именно так, как он когда-то мечтал, — гибкое упругое тело, чутко отзывающееся на малейшее прикосновение, искренность — и сумасшедшее, безудержное желание, владевшее ими обоими. И в ноздри бил запах травы, и хотелось кричать от восторга, и казалось, что ничего лучше этого в его жизни не было и не будет...
Словом, он не отказался бы хоть сейчас повторить все еще раз.
Проблема состояла лишь в том, что там, в ванной, Нэнси, судя по всему, теперь пыталась смыть с себя следы «грехопадения». И плакала...
Когтистая лапа, мелькнувшая в дюйме от его гениталий, заставила Ника подумать, что, пожалуй, лучше одеться — хотя бы частично. Шепотом цыкнув на распрыгавшуюся собаку, он отступил через свою спальню обратно в гостиную, натянул штаны и успел вернуться как раз вовремя — щелкнула задвижка, и Нэнси появилась на пороге.