Если называть вещи своими именами, поведение Блейка было, мягко говоря, непростительным. И не взирая на то, что меньше получаса назад она, сияла от радости, сгорала от нетерпения обнять и поцеловать его, сейчас ей казалось, на свете нет человека несчастней ее.
Наконец Блейк решил заметить присутствие своего секретаря.
- А, привет, Стюарт. Как дела? Все спокойно?
- Возникали кое-какие проблемы, мистер Престон, но я все их решил.
- Где ты остановился?
- Как обычно.
- Отлично. Тогда пошли. Извини, Юлиана, нам надо обсудить некоторые неотложные вопросы по пути домой. Ты не обидишься, если посидишь на заднем сиденье? Понимаешь, мы не знали, что ты приедешь: да, Стюарт?
- Откуда же нам знать, - несколько приободрившись, поддержал секретарь своего шефа.
- Конечно нет, - охотно согласилась она, скрывая под маской любезности глубокую обиду и досаду. Чтобы когда-нибудь, клялась она, я еще раз поддалась первому порыву! Да, никогда!
Пока они ехали домой, погода стала резко портиться. Похолодало. Пошел дождь. Кто бы мог подумать, что только два дня назад еще было жаркое, безоблачное лето. В легких зеленых брюках и шелковой кремовой блузке Юлиана поежилась от холода, восседая на заднем сиденье «форда». В мыслях она призывала Блейка включить печку. Но он не услышал ее немой просьбы, а она из гордости не стала просить вслух.
Наконец они подъехали к дому, и Юлиана, засуетившись, в отчаянии перевела взгляд с затылка Блейка на залитую дождем мостовую. Она страшно нервничала, прекрасно понимая, что инцидент не закончен и им предстоит серьезный разговор. Но вот кто первый начнет?
Как бы там ни было, но обстановку необходимо прояснить. Однако очевидно, Блейк вознамерился молчать и подавить ее своим якобы великодушием. Передав вещи миссис Доусон, он, не говоря ни слова, прошел в гостиную и, по обыкновению, налил себе виски, как это делал всегда перед сном. Юлиана, жутко нервничая, последовала за мужем. Она вошла как раз в тот момент, когда он, выпив одну рюмку, наполнял ее снова. Воцарилась мертвая тишина. Юлиана не выдержала.
- И как долго такое будет продолжаться? - взорвалась она.
- О чем ты говоришь? - мягко, как будто ничего не случилось, отозвался он.
- Ты прекрасно знаешь, Блейк. Не строй себя невинного младенца.
Он с горечью усмехнулся.
- По-моему, это больше касается тебя.
- Ну вот, видишь? Ты снова за свое. Неужели нельзя без дурацких, мерзких намеков?
- Ах, извини, не понял. А я-то все думал, в чем же моя вина. - Блейк залпом опрокинул рюмку.
- Не притворяйся. И не стремись выглядеть шутом. Я всегда была верна тебе. И сейчас, и раньше!
- Правда?
- Да! Да!
- В таком случае не стоило было утруждать себя и ездить за мной. Или все-таки что-то тебя гложет? - Он повернулся, продолжая пить, и, не отрываясь от рюмки, посмотрел на нее. Его взгляд был очень тяжелым и холодным и вместе с тем ужасно похотливым. К своему ужасу, Юлиана почувствовала будоражащий ток крови, призывную истому внизу живота, и мурашки пробежали по ее телу. - По-моему, самое время заняться любовью.
Он поставил пустую рюмку на кофейный столик и направился к двери. Не пройдя и двух шагов, он остановился и повернулся к ней, застывшей на месте, как изваяние.
- Ты идешь, дорогая? - спросил он, явно насмехаясь над ней. - Верная женушка, которой так не терпелось увидеть поскорей своего мужа, что она помчалась за ним в аэропорт, непременно должна умирать от желания.
Он протянул ей руку. Юлиана долго еще стояла, не шевелясь, потом медленно подняла на него глаза и смерила его взглядом.
- Да, Блейк, - согласилась она с замиранием сердца. - Ты угадал. Я очень хочу, но не то, что ты предлагаешь. Такое можно получить от любого другого.
Она заметила, как он остолбенел от ее слов. Но вскоре шок сменился дикой злобой.
- Ну, разумеется. Ведь с недавних пор ты стала маленькой сексуалочкой, не так ли?
- Тебя что, это так волнует?
Его ноздри раздулись, глаза заметали молнии. Но не прошло и секунды, как он справился с собой и снова заговорил прежним ровным тоном.
- А почему бы и нет? Думаешь, мне подходили те сексуальней отношения? Бога ради, Юлиана, ты же знаешь меня в деле.
Юлиане стало очень горько от его уничтожающе-презрительного замечания.
- А я вот была всем довольна, - надломленно призналась она, опустив глаза.
Блейк, не поверив, засмеялся.
- Да, в то время я была довольна и счастлива малым, - подтвердила она, уже глядя на него с вызовом.
- Тогда, в который раз уже прошу, поясни, что же все-таки произошло? Откуда такие разительные перемены?
Она стояла и смотрела на него. В голову ничего не лезло, все ее мысли свелись к одной, самой главной из причин - она любит его. Но разве можно ему сказать об этом? Не спуская с нее глаз, он медленно подошел к ней и взял за руку.
- Ты проглотила язык, а? Хочешь, я скажу за тебя? - На его лице появилась едкая насмешка. - Ты познакомилась с каким-то ублюдком, некой нечестивой скотиной, который наплевал на твою неимоверную стыдливость и щепетильность и соблазнил тебя. И просто, как дикарь, овладел тобой!
Говоря ей это, Блейк быстро одну за одной расстегнул все пуговицы на ее блузке, потом застежку на бюстгальтере, которая была как нельзя кстати спереди. Его взор затуманился, когда он увидел розовые, набухшие от возбуждения соски.
- А тебе все очень понравилось. Ну что скажешь, разве я не прав? Долой нежность и ласку! Перед нами новая Юлиана… - И войдя в раж, он с остервенением набросился на нее.
Она закусила губу и не издала ни звука, лишь глаза ее наполнились болью и слезами, когда он с тем же исступлением принялся целовать ее. Ко всему прочему ее неотступно преследовал кошмар, что в любой момент может войти Сюзанна и увидеть всю эту неприглядную картину.
Когда он уже дошел до трусов, стыдливость все-таки возобладала.
- Не надо, - с дрожью в голосе проговорила она и отодвинулась, пытаясь застегнуться. - Не надо. - Она заплакала. - Ты ничего не понял. Ни меня, ни всего остального. Все, все не то! Боже, мне не вынести такого еще раз. Это выше моих сил, слышишь? Лучше уж уйти отсюда… от тебя… Бежать без оглядки…
Она вырвалась и, схватив одежду, выскочила из комнаты. По дороге, даже не прихватив с собой сумочку, Юлиана сорвала ключи от машины, висевшие на крючке в кухне, и бросилась к гаражу. Нажав на кнопку на панели дистанционного управления, открывающего гараж и ворота в усадьбу, Юлиана вскочила в машину и включила зажигание. Должно быть, Блейк решил, что она побежала наверх, иначе он был бы уже здесь. Но лишь только она выехала на улицу и ревом двигателя разбудила ночную тишину, как в зеркале дальнего вида сразу же замаячила одинокая фигура мужа, размахивающего руками, призывая ее остановиться.
Но она не послушалась и понеслась вперед, и когда дважды свернула за угол, поняла, что ему уже не найти ее. Она металась с улицы на улицу и, вдруг почувствовала, что дрожит и не в силах вести дальше машину. Она затормозила в одном из темных переулков.
Торопливо натянув на себя одежду, Юлиана легла на руль и разревелась. Слезы обиды от несправедливого унижения полились нескончаемым потоком. Когда она выплакалась, ей стало немного легче, но не настолько, чтобы собраться и принять решение. Наоборот, рыдания лишь высосали последние силы, и физические и моральные. В ней не осталось ни воли, ни желания к борьбе. Она иссякла. Что делать? Ехать вперед - но куда? Домой? Нет, только не сейчас…
Юлиана машинально завела машину и медленно, не разбирая дороги, поехала вперед. Потом, когда слева от нее заблестела вода, до нее дошло, что она едет по направлению к своему офису. Впереди замаячил пирс Святой Хильды, острым мысом врезавшийся в серую гладь залива.
Юлиана вспомнила, как еще девочкой часто гуляла здесь, часами глядела на горизонт или наблюдала за студентами-художниками, расписывавшими лодки и катера. Это место было для нее чем-то наподобие убежища, укрывавшего ее от всех маленьких и больших бед. И действительно, всякий раз, когда она уходила с пирса, все казалось ей не таким страшным. Плеск волн успокаивал и уносил с собой все тревоги дня.