После заката солнца под грилем разожгли огонь, и все стояли вокруг него с длинными рашпилями, жаря насаженные на них куски мяса и куриные ножки. Дети, смеясь, забавлялись своими неизменными догонялками. Их тени метались в отсветах пламени.
Кэролайн разносила гостям большие тарелки с пирамидами печенного в мундире картофеля и большие миски с салатами. В саду и на веранде было шумно от большого количества людей.
Трапеза уже подходила к концу, когда у Кэролайн появилась минутка, чтобы передохнуть. Она попросила Дирка поджарить ей стейк и уселась ждать в дальнем углу веранды.
— Нет, — прозвучал в темноте сада мелодичный голос. — Нет, Гейни, это будет нехорошо. Прости.
— Почему же нет? — Обычно беззаботный, голос двоюродного брата Кэролайн теперь срывался от волнения. — Помнится, некогда я тебе нравился, Эмералд.
— Это было давно. Тогда мы были еще детьми. Гейни, пойми, ты мне и сейчас нравишься, но я не могу выйти за тебя замуж. Не теперь. Когда Джил вернется в школу, я уеду и попытаюсь забыть о «Йондер-Хилл» и о том, как несчастна я была здесь когда-то.
— Мы оба были несчастны в этих местах. Вот что нас связывает.
— Может быть. Но теперь ты стал взрослым и свободным.
— Но ведь ты тоже!
Наступило глубокое молчание.
— Нет, Гейни, — медленно сказала Эмералд. — Я никогда не буду свободной. Я мечтаю лишь об одном: сделать что-нибудь для людей, которых любил Нэт.
Кэролайн бесшумно встала и пошла прочь. Она услышала достаточно, чтобы понять: Гейни сделал Эмералд предложение, и оно было отвергнуто. Бедный Гейни! На этот раз он не шутил.
Был уже восьмой час вечера, когда она увидела Дарвэла — он разговаривал с Дирком Пассманом.
— Извини, что поздно приехал, — сказал Дарвэл, когда Кэролайн спустилась с веранды, чтобы его поприветствовать.
— Ничего, Эмералд мне объяснила. — Сердце девушки стучало, как паровой молот. — Мы очень хорошо провели день. Жаль, что ты не смог появиться раньше.
— Прямо-таки жаль? — В этом был весь Дарвэл — он сразу отметал все формальности. — Ты предложишь мне что-нибудь поесть?
— Конечно! — Она взглянула на Дирка. — Что там с моим стейком?
— Я пришел на террасу, чтобы тебе его отдать, но ты к тому времени куда-то испарилась. Ну, я и подумал — зачем ему стынуть? Но у нас их еще много — сырых. Я поджарю тебе один, когда пойду готовить Дарвэлу его порцию.
— Да ладно тебе, — засмеялся Дарвэл. — Я не хуже других умею жарить мясо.
Вместе с Кэролайн они пошли к еще горячему грилю, возле которого уже никого не было.
— Спасибо тебе за то, что одолжил мне своих лошадей, — начала было Кэролайн, но осеклась под его взглядом.
— Кэролайн, когда ты перестанешь быть такой официальной? Ведь все равно лошадей взял у меня Гейни. Мне хочется услышать вот что: кто придумал устроить вечеринку?
Она почувствовала, как ее щеки наливаются румянцем.
— Ну… Лея скоро возвращается домой, и Гейни в конце месяца переезжает в Дурбан…
— Я не спрашивал о Лее и Гейни, — терпеливо сказал он. — Я спросил, кто первый предложил идею вечеринки.
— Эмералд подумала, что будет неплохо встретиться со всеми… перед отъездом.
— Если ты хотела сказать «со всеми старыми друзьями», то хорошо, что ты этого не сказала.
— Пожалуйста, Дарвэл, не сердись. Эмералд действовала из самых лучших побуждений.
— Не сомневаюсь. Но я сам могу позаботиться о своей репутации, и тебе не было никакой нужды вмешиваться.
— А может, мне хотелось вмешаться! — с расстановкой проговорила Кэролайн. — Ты очень уважаешь правду, Дарвэл. Так почему же ты не хочешь открыть ее всем? Ведь эта ситуация тебя глубоко задевает.
— Правда? — иронично усмехнулся он.
— Я помню: тебя не заботит твоя репутация. Но она заботит других людей, например, Эмералд, которая считает, что сильно подвела тебя в прошлом…
Дарвэл взял Кэролайн за плечи и заглянул ей в лицо:
— Я знаю, почему Эмералд это сделала, и восхищаюсь ее мужеством. Мне интересно другое: кого еще кроме нее волнует моя репутация. — В его глазах отразилось пламя — оранжевое с красным. — Кэролайн, я очень долго ждал сегодняшнего разговора с тобой. Ну же!
— Я… не могу… — Кэролайн говорила с трудом. — Я боюсь, что моя дружба, моя забота ничего не значат для тебя.
— Зато твоя любовь значит.
Она вдруг оказалась в его объятиях.
— Тебе нужно сделать выбор, Кэролайн: либо ты говоришь, что любишь меня, либо я убираюсь ко всем чертям. Что ты выберешь? Что?
Его губы были так близко, что у девушки перехватило дыхание, и она некоторое время не могла ничего сказать. Горячая волна радости захлестнула ее сердце.
Кэролайн наконец обрела голос и воскликнула:
— Вэл, я люблю тебя больше жизни! Я буду любить тебя всегда! И…
Он поцеловал ее, не дав договорить. В ее голове воцарилась звенящая тишина. Он снова держал ее в своих руках — как тогда, под дождем, — и снова она уткнулась лицом в его плечо.
Они долго стояли молча, обнявшись. Все, кто в это время забредал в дальний угол веранды и видел их, улыбались и на цыпочках шли прочь. Но только не Джил. Некоторое время она не дыша таращилась на них, потом, не в силах бороться с собой и охватившим ее восторгом, закричала:
— Эй! Вы что, собираетесь пожениться?
Кэролайн посмотрела вверх, на веранду, и попыталась отстраниться, но Дарвэл не отпустил ее — наоборот, еще сильнее прижал к себе.
— Собираемся! Как тебе этот сногсшибательный суперсюрприз? — Он использовал словечки, которых Джил набралась в школе и теперь вставляла в разговор при каждом удобном случае.
— Мне нужно всем рассказать! — Джил сорвалась с места. — Еще никто не уехал. Это будет сногсшибательный суперсюрприз!
— Вряд ли это будет даже простым сюрпризом, — засмеялся Дарвэл, когда Джил умчалась. — Многие, наверное, ожидали этого. Например, Лея. И Эмералд.
Кэролайн посмотрела на него сквозь слезы счастья:
— Я думаю, они будут рады за нас. Я знаю, как Эмералд хочет, чтобы ты был счастлив.
На мгновение его глаза затуманились.
— Она решительно настроена уехать. Говорит, что чем-то обязана Нэту. Я пытаюсь ее понять, и, кажется, мне это удается. Но я не хочу, чтобы она еще раз прошла через лишения — ей уже пришлось пережить достаточно. Поэтому я переписал на нее половину «Йондер-Хилл». Второй половины с лихвой хватит на нас обоих.
— У нас есть еще «Салем»!
Его ладонь крепче сжала ее руку. Они медленно пошли к дому.
— Нам нужно выбрать, в котором из двух домов жить.
— Я думаю… в «Салеме», — сказала Кэролайн. — Если только ты не…
Дарвэл поцеловал ее.
— Ты сделала выбор. Это будет «Салем». — Он посмотрел на ярко освещенные окна дома. — Я люблю «Салем» с тех пор, как твоя бабушка впервые пригласила меня сюда. Она всегда поступала правильно, Кэролайн, и делала все из самых лучших побуждений. Самым замечательным ее поступком было то, что она заманила тебя сюда — ко мне.
— Но я могла никогда сюда не приехать!
— Но ты же приехала! «Йондер-Хилл» можно отдать Дирку и Бет.
— А Эмералд и Джил могут приезжать туда, когда захотят, и оставаться там столько, сколько захотят.
— Столько, сколько захотят, — повторил Дарвэл. Он не верил, что Эмералд когда-либо вернется в «Йондер-Хилл».
Два дня спустя Дарвэл подарил Кэролайн обручальное кольцо. Это было бриллиантовое кольцо Мириам Вермеер.
— Я забрал его из банка. Так, на всякий случай, — поддразнил он ее.
— Я не слишком привыкла носить бриллианты, — сказала она, протягивая ему свою руку.
— Тогда остальные украшения будем держать в банке и забирать только на праздники. Но это кольцо ты должна принять, хотя бы для того, чтобы показать всему миру, что принимаешь меня!
— Ох уж этот любопытный мир! — засмеялась Кэролайн, целуя его в загорелую щеку. — О, Вэл, я не могу поверить, что все это происходит на самом деле!