— Хозяин! — медленно начал варвар, еще не решивший, как вести разговор, — Мне бы надо узнать про одного человека, что остановился у тебя в гостинице.
— Откуда я знаю, кто у меня ночует? — усмехнулся хозяин, почесывая рыжую окладистую бороду. — Мало ли народу приезжает в Бельверус…
— Давай договоримся сразу, — чуть понизив голос, наклонился к нему Конан, — ты не считаешь меня глупцом, а я не превращаю тебя в покойника. Согласен?
Синие глаза киммерийца смотрели холодно и пронизывали хозяина насквозь. Почувствовав легкий озноб, тот попытался начать торговлю:
— А если я позову на помощь?
— Длины моего кинжала хватит, чтобы приколоть тебя к стене прежде, чем ты раскроешь пасть, — нехорошо усмехнулся варвар. — Так что не советую. А если мы договоримся и ты полистаешь свою занюханную книгу, то я тебе еще и заплачу.
— Ну так бы сразу и сказал, — поежился под его взглядом хозяин. — Так кто тебя интересует?
— Давай свои записи, я сам разберусь. — Конан протянул руку, и хозяин с готовностью вложил ему в ладонь кожаный фолиант, в котором были сшиты листы пергамента, испещренные мелкими убористыми значками.
Киммериец не спеша пролистал страницы книги постоялого двора, не забывая следить за поведением хозяина да и вообще за всем, что творилось вокруг. Еще со времен короля Гефениса каждый хозяин обязывался записывать имя постояльца и место, откуда тот прибыл. Порядок в Немедии был одной из главных заповедей, а уж сыск, как основа порядка, всегда стоял на высоте, Нужное имя Конан нашел почти сразу: Краутвурст, староста селения Сюндбю, по подорожной герцога Хелъсингерского, комната двадцатая.
— Вот видишь, как хорошо, что мы правильно поняли друг друга. — Киммериец положил на стойку золотой. — Может быть, я тебя еще навещу попозже, — пообещал он хозяину, — но горе тебе, если сдуру кому-нибудь заикнешься обо мне.
Хозяин сгреб золотой в свою широкую ладонь и улыбнулся варвару:
— Не глупее некоторых. Заходи, мы всегда рады таким гостям.
На всякий случай варвар сходил наверх и, послушав, что происходит в комнате, подергал ручку. Никого. И никакого шума или шороха за дверью.
«Вернусь поближе к ночи, — спускаясь вниз, подумал варвар, — а пока повидаю Эрленда».
Глава десятаяБарон Торский занимал в Бельверусе небольшой особнячок невдалеке от королевского дворца.
Когда Хайделинда и Ивар в назначенное время подъехали к крыльцу, хозяин уже ждал их. Подав руку молодой герцогине, Амальрик помог ей выйти из экипажа. Ивар, спрыгнув вслед за ней на землю, церемонно поклонился барону.
— Ладно, ладно, — усмехнулся Амальрик, — давай без особых церемоний. Мы люди свои.
В небольшом зале, поразившем герцогиню своим изяществом и скромной красотой, был накрыт стол на троих.
Увидев, что Хайделинда с интересом осматривает стены зала, декорированные резными деревянными панелями с прикрепленными к ним простыми настенными канделябрами, барон с гордостью сказал:
— Люблю истинно немедийский стиль, без всяческих восточных излишеств. Как ты находишь эту комнату, Ивар?
Ивар, услышав вопрос хозяина, смог лишь скромно потупиться. Герцогиня усмехнулась про себя и ответила за него барону:
— Очень приятное убранство. Я скучала в Пуантене по нашим немедийским замкам, хотя монастырские кельи также не страдали особыми излишествами.
— Аквилонцы не имеют достаточного вкуса, — поджав губы, произнес Амальрик. — Их изнеженные души слишком неразборчивы.
За ужином барон и королевский оруженосец старались превзойти друг друга в остроумии, окружая Хайделинду вниманием и говоря девушке массу приятных слов. Конечно, Ивар не мог соревноваться с Амальриком по части светской учтивости и лоска, но иногда он достаточно ловко ввертывал в разговор остроумную фразу, вызывая смех герцогини.
«Пусть пыжится, молодой дурачок, — снисходительно поглядывая на Ивара, думал про себя Амальрик. — Предан мне, а это главное».
Когда расторопный и молчаливый слуга подал сласти, Амальрик обратился к Ивару:
— Сделай мне одолжение, дружище, сходи в комнату к Орасту, пусть он найдет мои записи. Они понадобятся во время беседы.
Ивар с готовностью бросился исполнять поручение своего покровителя, а барон, подождав, пока дверь за молодым человеком закроется, обратился к герцогине:
— Ораст задержит его подольше, я распорядился об этом. Пока же я хочу кое-что рассказать тебе, Хайделинда.