<p>
- Подхалим с ней, - прошептала Вайеррэн. – Подождем.</p>
<p>
Она ненавидела сэра Харрисоуна почти так же сильно, как не любила сэра Четра. Сэр Четр хватал в охапку каждую даму, которую заставал одну, но сэр Харрисоун умудрялся ловко лапать любую особу женского пола, которая оказывалась рядом с ним, одна она или нет. И он пресмыкался перед Ла Трей, а она бессовестно использовала его во всех своих заговорах. В этот момент она говорила:</p>
<p>
- И если ты можешь убедить сэра Борса прочитать королю проповедь, желательно насчет греха, сделай так, чтобы он сказал, что эти изгнанники – наша кара или что-нибудь в этом роде. Это пойдет на пользу делу.</p>
<p>
- Несложная задача, м’леди, - засмеялся сэр Харрисоун. – Этот Борс проповедует, даже если просто просит передать соль.</p>
<p>
- Да, но помни: важно, чтобы начальником экспедиции король назначил сэра Четра, минуя сэра Бедефера. Пусть люди надоедают ему по этому поводу. Не оставляй его в покое. Бедный дорогой Амбитас ненавидит, когда ему докучают.</p>
<p>
Сэр Харрисоун встал и поклонился.</p>
<p>
- Вы знаете вашего жениха вдоль и поперек, не так ли, м’леди? Хорошо. Ради вас я позабочусь, чтобы ему надоедали.</p>
<p>
Он ухмыльнулся и лениво вышел в одну из дверей. Резкие выдохи и подпрыгивания среди коленопреклонённых дам свидетельствовали, что сэр Харрисоун повел себя с ними по обыкновению распущенно.</p>
<p>
Моргана Ла Трей по обыкновению проигнорировала это, повернувшись к занавешенной арке:</p>
<p>
- Вайеррэн! Я вижу, как ты прячешься там! Иди сюда немедленно. Это платье всё еще не сидит как следует.</p>
<p>
До свадьбы Морганы Ла Трей и короля Амбитаса оставалось всего три дня. Вайеррэн подумала, что Моргана Ла Трей ужасно нервничает по этому поводу, потому что знает: Амбитас снова отложит свадьбу, если обнаружит хоть полшанса сделать это. Похоже, она старалась не давать королю думать о свадьбе, устраивая интриги против сэра Бедефера и сэра Четра. Хитрая леди, Ла Трей. Но такой она была и в качестве Властительницы Третьей.</p>
<p>
«И я этому содействую, - подумала Вайеррэн, становясь на колени там, где остальные дамы освободили ей место. - Что бы Баннус ни творил с нашими сознаниями, я всё еще знаю, что могу разрушить иллюзию, если сумею убедить нужных людей. Но зачем? Здесь в замке всё прогнило». Когда Вайеррэн протянула руку за подушечкой для булавок, которую ей передала одна из дам, она обнаружила, что ее рука испачкана, а под ногти забилась земля. «Интересно, как я это сделала?» – подумала она. Она вытерла руку о свое синее платье, прежде чем взять булавки. Эта грязь – будто символ жизни в замке. Нечистота налипает на тебя. Когда Вайеррэн взяла четыре булавки, которые ей понадобятся, зажав три из них во рту наготове, ее поглотила величайшая грусть. Она вспомнила, как они с Челом впервые увидели замок – точно бледное видение за озером, которое обещало красоту, храбрость, силу, приключение, все роды чудес. Тогда ей тоже захотелось плакать.</p>
<p>
Возможно, видение вызывало такую грусть, потому что даже тогда она знала, что здесь вовсе нет ни красоты, ни храбрости, подумала она, умело втыкая первую булавку в пояс платья. Как весело было бы случайно – или намеренно – воткнуть булавку во Властительницу Третью, если не считать того, что тогда ее жизнь здесь станет невыносимой. «Я знала, что это иллюзия, придуманная Баннусом. Возможно, красота и храбрость всего лишь притворство, и таких чудесных вещей не существует ни в одном из миров».</p>