<p>
- Что я сделал, - спросил он вслух после многих веков боли, - чтобы заслужить такое в моем сознании?</p>
<p>
Правда – он проходил по галактике, убивая множество людей, но получалось, он зарабатывал наказание после того, как получил его. Он знал, что заработал его в полной мере. Облик, в котором он пребывал сейчас, являлся его истинным обликом. Он знал это много лет. И в тот миг, когда он вошел в поле Баннуса и почувствовал, как принуждающая сила Властителей отчасти снимается с его сознания, этот самый облик лег бременем на его плечи – грубый, уродливый облик, меньше, чем нынешний, и такой гадкий, что он спрятался, глубоко забившись в кусты терновника. Он вспомнил, как кто-то побеспокоил его там. Желая лишь покоя, он прополз вперед и попытался улыбнуться стоявшему там мальчику, чтобы дать ему понять, что он желает лишь покоя. Мальчик был Челом, осознал он теперь – Челом до того, как Мордион создал его. Странно. А Чел принял улыбку за угрозу и швырнул полено ему в рот. У Мордиона ушло несколько часов, чтобы избавиться от полена, и все время, что он отхаркивал, кашлял и скреб его, он говорил себе, что это не более того, что он заслужил. Он заработал и облик, и наказание, но он заработал их постфактум, и в этом не было никакого смысла.</p>
<p>
- Должно быть, я сделал что-то раньше, - произнес он.</p>
<p>
- Ты ничего не сделал, - ответил Баннус.</p>
<p>
Мордион знал, что он поблизости – похожий на контур звездной чаши. У него возникла мысль вытянуть свой звездный хвост, обернуть его вокруг чаши, взяв ее в плен, и приказать Баннусу избавить его от страдания, но он понял, что это бесполезно. Место в небесах, где они оказались, в каком-то смысле находилось внутри Баннуса. Чаша являлась лишь иллюзией Баннуса – такой же пустой как небеса за ней, которые тоже были Баннусом.</p>
<p>
- Я не вижу ничего в твоих воспоминаниях, что заслуживало бы их наличие, - сообщил ему Баннус. – Изучи их сам и увидь.</p>
<p>
Мордион хотел отказаться, но поскольку у него было только два варианта, он неохотно обменял одну боль на другую и позволил своему сознанию двигаться, пока не насадил себя на ближайший алмазный шип. Шестеро детей. Их было шестеро детей: двое мальчиков-близнецов, двое девочек-близнецов и Кессальта. И Мордион. Все одного возраста. Мордион понятия не имел, общие ли у них родители или нет. Они все были отчаянно привязаны друг к другу, ведь кроме друг друга у них не было никого в целом мире. Но поскольку четверо были близнецами, а Кессальта и Мордион почему-то нет, они с Кессальтой были особенными друг для друга. Она была близка к нему по способностям. Но это несправедливо. Всегда было несправедливо. Мордион всегда казался старшим. Он был выше и сильнее остальных и больше умел. Это всегда было несправедливо. И остальные смотрели на него снизу вверх и зависели от него, как будто он на самом деле старший.</p>
<p>
«Всегда защищаю детей!» - подумал он и скользнул на шип этого воспоминания. Они шестеро, совсем малыши, были заперты в комнате. Пустая комната, где они проводили много времени. Иногда там было холодно и влажно, иногда – жарко и влажно. Они думали, что их поместили туда в качестве наказания, но не знали наверняка. В тот раз было холодно и сухо, но, как всегда, в воздухе шептали голоса:</p>
<p>
- Вы ничтожества. Вы низки. Любите Властителей и сделайте себя стоящими чего-то. Почитайте Властителей. Угождайте Властителям.</p>
<p>
Снова и снова. Никто из них не слушал. Мордион обычно не давал им стать слишком несчастными, придумывая песни и демонстрируя магические фокусы. И сейчас он понял: одной из причин, по которой он вступил в замок, творя столь цветистую магию, являлась чистая радость от того, что он снова способен демонстрировать фокусы.</p>