– А она не застудится? – спросила я. – Ведь там придатки или еще чего?
Хоть я и работаю в гинекологическом объединении, но в медицине не сильна, нас с Петей в случае какого-либо заболевания лечит Анна Ивановна, которая хорошо знает и таблетки, и травы. Правда, с подобным и моей свекрови сталкиваться не доводилось. Как я предполагаю.
– У нее кровотечение, Таня, – сказала Анна Ивановна, словно я этого сама не видела. – Я, честно говоря, не представляю, что мы в наших условиях еще можем сделать. Ты лучше еще льда попробуй отбить из морозилки. И ты, Петя! – прикрикнула на внука бабушка. – Нечего тут смотреть.
Петьку-то, как я поняла, интересовало совсем не кровотечение, а обнаженное женское тело, которое он в натуральном виде лицезрел впервые. Это я надеюсь, что впервые. Мальчик-то мой еще только на следующий год школу закончит, хотя он и довольно крупный для своих шестнадцати с половиной. Девочки у него постоянной нет, после появления в нашем доме мальчика под названием Интернет девочки вообще отошли на второй план, но от природы-то не уйдешь.
Это не вьетнамка, тем временем решила я. Те вьетнамцы, что торгуют у нас на Звездном рынке, и те, что в свое время стояли в пешеходных переходах, выглядели по-другому – и выглядели гораздо мельче. Эта же девушка, хотя и оказалась меньше средней россиянки, все-таки не миниатюрная статуэтка. Я сказала бы, что ей подойдет сорок второй размер, возможно, даже сорок четвертый. Кожа у нее была желтоватого оттенка, красивая грудь тянула примерно на наш второй номер, черные густые волосы обрамляли лицо. Стрижка показалась мне несколько нетрадиционной (или это для моего глаза?). Больше всего поразили волосы в другой части тела: там они были абсолютно прямые.
Девушку пытали: на коже остались следы побоев, круглые ожоги от сигарет (по крайней мере, мы со свекровью так решили), какие-то порезы.
Петя отправился отбивать лед, а мы встретились взглядами с Анной Ивановной.
– Похоже, мучили, потом изнасиловали, – тихо сказала свекровь.
– Похоже, – согласилась я.
Девушка в чувство так и не пришла. Но, пребывая в бессознательном состоянии, произнесла несколько слов на непонятном нам языке.
– Петя! – рявкнула бабушка. – Диктофон неси! Запишешь, чего она тут говорит.
– А кто переводить будет? – спросил Петя, но устройство все равно принес и поставил на запись.
Мы стали ждать, не скажет ли пострадавшая что-нибудь еще. Но она молчала.
– Сейчас я заряд проверю, – глянул на меня сын, – и ты диктофон с собой возьмешь. Ты же поедешь к дяде Олегу в клинику?
– Конечно, поеду, – устало вздохнула я. – Давай объясняй, на что тут у тебя нажимать надо.
К приезду Боярова я уже освоила и запись, и воспроизведение: до этого Петькиной машинки не касалась.
Бояров, как и следовало ожидать, приехал вместе с Ленкой.
– Ты опять во что-то вляпалась? – хмыкнула Людкина сестра. Я смолчала, просто пригласив обоих гостей в комнату, где на диване лежала девушка.
– М-да, – только и изрек Бояров, но не зря его клиника пользовалось успехом в городе: гинекологию свою он знал, как и Ленка.
Не откладывая дело в долгий ящик, они осмотрели девушку, посовещались шепотом, потом объявили мне, что ее нужно немедленно доставить на операционный стол.
– Одеяло давай какое-нибудь, – велел Бояров. – Не так же ее нести.
Анна Ивановна тут же подсуетилась и сказала мне на прощание, что не ляжет, пока я не вернусь. Сынок, как я догадывалась, снова уйдет в Интернет и моего отсутствия не заметит.
А мы с Бояровым и Ленкой помчались на Ленкиной машине в клинику, благо было недалеко.
На операции я раньше не присутствовала никогда, но тут пришлось освоить еще одну профессию: не вызывать же Боярову медсестер среди ночи. Слава богу, что от вида крови я сознания никогда не теряла, но зрелище, признаюсь, было не самое приятное в моей бурной жизни. Врачом мне становиться никогда не хотелось, а про мужиков-гинекологов я вообще всегда думала: как они потом с женщинами в половые отношения вступают? Хотя, если судить по Боярову, очень даже активно: если бы не Ленкино зоркое око, еще бы и пациенток «лечил» вполне определенным способом на своем рабочем месте. Или подобная специальность, наоборот, способствует пробуждению и развитию кобелиных наклонностей? Ладно, не буду углубляться в научные дебри.
Бояров с Ленкой действовали слаженно и девушку в скором времени зашили, а также обработали ей все наружные кожные повреждения, потом Бояров перенес ее на кровать в отдельной палате, где также стоял и диванчик для родственников.
– Дежурить будешь ты, – сказал он мне.
Я кивнула и поинтересовалась, что мне конкретно делать.
– А ничего, – сказал он. – До утра не проснется. Но когда очнется, лучше, чтобы рядом кто-то был. Успокоишь. А завтра днем и я подгребу, посмотрю. Жаль, конечно, что у нас все в отпуске на время ремонта и первая смена только в понедельник выходит. Вызвать, конечно, можно, но, наверное, ни к чему. Полежит тут пару дней – и к себе ее заберешь. На понедельник у нас уже операции назначены… Значит, увезешь в воскресенье вечером. Думаю, оклемается.
– Ты что, хочешь сказать, что через двое суток уже бегать сможет? – воскликнула я.
– Бегать не сможет, но в чувство придет. У тебя дома полежит. Вы-то с бабулей, как я понимаю, такой уход обеспечите, что ни в одной больнице такого не будет. Тань, тебе бы, может, еще одного ребенка родить? Столько в тебе энергии невостребованной, я прямо поражаюсь. Ну хоть мужика заведи, что ли.
– А где его взять-то? Мои ровесники или спились, или заняты все – те, что поприличнее.
– Кто ищет – тот всегда найдет, – изрекла Ленка. – Вон она очухается, – Ленка кивнула на девушку, – ты и попроси найти себе какого-нибудь узкоглазого. В знак благодарности. Говорят, китайцы – любовники хорошие, искусство любви у них тысячелетиями изучают, потом «Камасутры» всякие пишут.
– Это Индия, а не Китай, – встрял Бояров. – Чему тебя только в школе учили?
– Этой самой «Каме» с утра и с вечера, – засмеялась Ленка.
«Вот только китайца или корейца мне не хватало для полного счастья», – тем временем подумала я. В особенности в моей «распашонке».
– Ладно, Таня, мы поехали, – сказала Ленка. – Если что – звони. Надеюсь, что все будет в порядке. Но вообще-то над ней здорово поизмывались…
Глава 2
До вечера воскресенья я жила в объединении «Алена», еду мне и девушке привозил сын. Бояров с Ленкой ее дважды осмотрели и дали добро на перевоз ко мне. Я не была уверена в том, что это стоит делать, но они категорически отказались оставлять ее у себя в клинике. С понедельника должны были поступать клиентки, которые за свое пребывание и таланты Боярова будут отстегивать немалые бабки. Но спасибо Олегу с Ленкой и за то, что они сделали.
У меня дома мы разместили больную на моем диване, а я устроилась на широком матрасе на полу. Девушка жестами стала показывать, что сама ляжет на пол, но мы втроем в ответ показали, что тверды в своем намерении разместить ее на диване.
Девушку звали Мей Лу, и была она китаянкой. По-русски она многое понимала, кое-что могла сказать сама, но по большей части мы общались на пальцах. Как я заметила, сынок на нее все время украдкой поглядывал, что для Мей Лу не осталось незамеченным. Она скромно опускала ресницы. Девушке, по ее признанию, было двадцать два года, хотя, откровенно говоря, я могла бы ей дать любой возраст от шестнадцати до тридцати, точнее определить не могла своим русским глазом.
В понедельник Мей Лу показала жестами, что хочет позвонить. К сожалению, у моего аппарата длинный провод отсутствовал, так что я помогла постоялице дойти до него и усадила на табуретку перед телефоном.
– Таня, а она не в Китай случайно звонить собирается? – ухватила меня за рукав Анна Ивановна. – Если нам потом счет придет? Кто его оплачивать будет? Ты представляешь, сколько это стоит?
Мы с Анной Ивановной стали напряженно прислушиваться к вращениям диска – аппарат у нас допотопный, но выделить средства на новый никак не получается. Мои квартирантки со смехом каждый раз обещают презентовать – в особенности, если с кем-то из них клиент телефонным аппаратом расплатится.