Выбрать главу

— А зачем еще мне связываться с вами?

Его улыбка была причудливой в свете огня.

— Мне пришло в голову, что вам могло захотеться увидеть меня по той же причине, что и мне вас.

Кимберли почувствовала электрический разряд, пробежавший между ними. Это был высшая точка напряжения, сковывавшего ее весь день.

— А почему вы хотели снова увидеть меня, Кавена?

— Я не был уверен, стоило ли мне так серьезно относиться к рассказу Скотта, — медленно проговорил он. — Но одно я знаю точно. Я действительно встретил настоящую ведьму, когда приехал забрать его из полиции. Я почти два месяца не мог выбросить ее из головы. Но я решил, что будет разумнее дождаться, когда она сама позвонит и потребует услугу за услугу. Я уже почти был готов сдаться и сам приехать к вам, Ким. Мы выбрали почти одинаковое время. Это похоже на телепатию.

ГЛАВА 2

Кавена предполагал множество возможных обстоятельств, в которых Кимберли Сойер могла бы обратиться к нему за помощью. Большинство из них касалось денег. Он привык, что люди просят у него деньги. Если ей нужны деньги, он был не против дать их ей.

После того, как он увидел возле дома старенький “шевроле” и оценил общее состояние изношенной мебели, он бы с легкостью понял подобную просьбу. И поскольку он искал повод, по которому она пришла бы к нему, он решил, что деньги — самая первая из возможных причин. В конце концов, главной его целью было вернуть Кимберли в его жизнь настолько, чтобы успеть разобраться, что же в ней так его привлекло в их первую встречу. Ему было тридцать восемь, и он чертовски хорошо знал, что желание увидеть ее снова должно было утихнуть, как только он вернулся в долину Напа. Но этого не случилось. Что-то в Кимберли Сойер притягивало его, и он не мог выбросить ее из головы, пока не увидит снова. И ему даже в голову не могло прийти, что то, о чем Ким попросит его в оплату долга, — это простая защита. Когда она осторожно подняла этот вопрос, Кавена испугался, настолько сильной была его реакция. К этому моменту он уже совершенно спокойно признался себе, что хочет ее. Он просто не ожидал, что сила этого желания перекроет все остальные инстинкты. Неожиданная, неодолимая потребность защитить ее совсем с другой стороны показала эту, в общем-то, обычную ситуацию. В конце концов, напомнил себе Кавена, он знает, что такое желать женщину. Он также знал, насколько быстро сгорает ненастоящее желание. Сексуальное притяжение было неодолимым, но чаще всего недолговечным влечением. Это было что-то, с чем он не мог справиться. Но как только это влечение смешивалось с другими чувствами, как, например, это странное желание защищать, то оно перерастало в нечто гораздо более сильное и опасное. Наблюдая за Ким в свете огня, Кавена не понимал, почему именно эта странная женщина вызвала у него интерес. Он действительно не шутил, когда назвал ее ведьмой. Янтарь. Вот первое слово, которое приходило ему на ум, когда он пытался оживить ее образ в своей голове. Например, ее волосы теплого янтарного цвета, которые она стягивала на затылке в очаровательный всклокоченный узел.

Было понятно, почему несколько локонов вылезли из этого узла в ночь, когда он встретил ее. У нее было беспокойное приключение во время бури. Но сегодня ее волосы снова были в беспорядке, и он решил, что это просто часть ее индивидуальности. Единственное, чего хотел Кавена сейчас, это распустить этот янтарный узел и смотреть, как ее волосы рассыпаются по плечам. Ее глаза тоже можно назвать янтарными, золотисто-коричневыми, и в них отражались все ее чувства.

Не однажды за эти два месяца Кавена представлял себе, как в этих глазах плещется страсть. Не было ничего особенного в остальных ее чертах. У Кимберли было волевое лицо и умные глаза. Кавена чувствовал ее природную силу так же, как и внутреннюю осторожность, и удивлялся, что могло вызвать последнее. Он решил, что ей где-то под тридцать, может быть, двадцать семь или двадцать восемь. Тело ее было приятно округлым с мягкими изгибами груди, которая прекрасно могла бы уместиться в его ладони. Он мог видеть ее очертания через свитер в светло-коричневую и черную клетку, что был на ней сейчас. Узкие джинсы обтягивали бедра настолько плотно, что ему хотелось протянуть руки и сжать их. Хотя ее тело было более чем привлекательно, это не объясняло его желания снова увидеть Кимберли Сойер. Здесь было что-то другое.

— Колдовство, — пробормотал он.

— Глупости, — заявила Кимберли, убеждая себя, что Кавена говорит сейчас не о той искре напряжения, что пробежала между ними. — Я слишком остро отреагировала на эту чертову розу. Уверена, это чьи-то идиотские шуточки.

— Но вы позвали меня сегодня.

— Почти позвала, — твердо исправила Ким. — Я передумала, когда поняла, что глупо принимать это близко к сердцу!

Он оценивающе взглянул на нее.

— Но я ведь здесь.

— Я говорила вам два месяца назад, что вы ничего не должны мне!

— Поначалу я подумал, что вы захотите денег, — сказал он задумчиво.

— Прошу прощения? — уставилась она на него.

— Я решил, что, когда вы захотите вернуть долг, вы попросите денег.

— Разумеется, мне не нужно ни копейки от вас! — взорвалась она.

— Книги об Эми Солитейр хорошо продаются?

— Довольно хорошо, спасибо.

— Я не был в этом уверен, — пояснил он мягко, изучая обстановку ее дома. — Тем более что вы живете в этой глуши, водите машину десятилетней давности, одеты в джинсы, которые выглядят еще старше вашей машины… — Кавена прервался и пожал плечами. — Как я должен был определить ваш финансовый статус?

— Я живу здесь, потому что мне это подходит. На случай, если вы не знаете, писателям нужна уединенность и тишина. Что же касается машины, признаю, это не последняя модель “Кадиллака”, но я никогда и не любила “Кадиллаки”. А в этих джинсах мне просто очень удобно. Писателям нравится удобная одежда, — добавила Ким сладким голосом.

— Вы раздосадованы, не так ли?

— Вы точно подметили.

— А еще вы напуганы, — напомнил он. — И это возвращает нас к насущному вопросу.

Он поднял розу и еще раз осмотрел ее.

— Знаете, похитителей еще не нашли.

Кимберли нервно облизнула губы.

— Я надеялась, что хоть что-то изменилось.

— Ничего. Никаких следов, никаких улик, никаких описаний, кроме тех, что дали вы на женщину, и утверждения Скотта, что его похитили колдуны. Ничего больше.

Кимберли услышала жестокие нотки в его голосе и глубоко вздохнула.

— Должно быть, это очень вас расстраивает, — предположила она беспокойно. Изумрудные глаза оторвались от созерцания розы, взглянули на нее, и Кимберли обнаружила, что смотрит в безжалостные глаза хищника.

В этот момент она почти пожалела похитителей. Осознание того, насколько суровым этот человек будет с людьми, которые осмелились угрожать члену его семьи, когда их найдут, было почти пугающим.

— Расстроен — это слишком мягко сказано по поводу того, что я чувствую в данной ситуации, — сказал Кавена ровным голосом.

Кимберли сглотнула.

— Да. Я понимаю.

— Рано или поздно я доберусь до них.

— До похитителей? Я очень на это надеюсь. Но если у полиции ничего на них нет…

— Над этим делом работает не только полиция, но и мои люди.

— Ваши люди? Что вы имеете в виду? — спросила она испуганно.

— Не берите в голову.

Он поставил винную бутылку с розой на пол и потянулся к своему бокалу “Мерло”.

— В данный момент нам лучше обсудить вашу ситуацию. Думаю, нам не стоит рисковать. Возможно, кто-то решил наказать вас за вмешательство. Возможно, они знали или выяснили, кто спас Скотта той ночью. В связи с тем, что происходит, вам будет безопаснее находиться в моем поместье. Вы успеете упаковать вещи, чтобы мы могли выехать ранним утром?

Ошарашенная этим предложением, Кимберли едва не подавилась вином.

— Уехать? Но это невозможно. Я не собираюсь никуда ехать. Мне еще нужно успеть написать восемь глав “Вендетты”, а срок сдачи совсем близко. Кроме того, это мой дом, я не собираюсь бросать его. Я не могу вот так просто собрать вещи и уехать до тех пор, пока похитителей не найдут! Ради Бога, эта роза вообще может ни коим образом не касаться этого дела.