— Уокер может сколько угодно тешить себя мыслью, что он здесь самый главный, — возразила Деливеранс, — но власти всегда понимали: свободное предпринимательство превыше всего!
— Филистеры! — отрезала Лукреция Грейв, свирепо полируя монокль.
— Или, возможно, власти не уверены в подлинности бабочки? — рассудил я.
— Не бери в голову, дорогой, — промурлыкала Деливеранс и выпустила безупречное кольцо табачного дыма.
Тем временем покупатели начали просачиваться в зал, и кто-то уже ссорился из-за мест в первом ряду. Я вежливо откланялся, решив прогуляться по периметру помещения. Публика бурлила. Лица в основном ничем не примечательные: агенты — представители серьёзных людей — и обычные зеваки, думающие перехватить чего-нибудь по дешёвке. Некоторые явно пришли посмотреть, как делается история, кто из сильных мира сего купит бабочку. Мест на всех не хватило, народ подпирал стенки и толпился в проходах. Медведи, ворча, стали вносить дополнительные стулья. (Раздачей глянцевых буклетов занимались люди — похоже, звери считали, что такое занятие ниже их достоинства) Толпа шумела пока ещё дружелюбно; многие тянули шеи, пытаясь разглядеть бабочку или оценить расклад сил в зале. Лукреция Грейв заняла своё место и взмахом молотка призвала к тишине. Деливеранс Уайлд гордо выпрямилась подле своей витрины, а я поудобнее устроился в дальнем углу, внимательно наблюдая за публикой.
Все замерли, когда в зал ввалился гигантский снежный человек восьми футов росту. Под косматой грязно-белой шерстью переливались стальные мускулы. Чудовище угрожающе оглядело толпу, схватило подставку для зонтиков (из ноги такого же снежного человека, если вы помните) и, громко топая, удалилось. Никто не стал вмешиваться. Когда стало ясно, что этому существу ничего больше не надо, аукцион наконец начался.
Предметы попроще ушли с молотка довольно быстро: всем не терпелось добраться до самого главного. Я сосредоточился на более или менее выдающихся лицах. Джеки Шейденфрейд, разумеется, был здесь. Вот он, в самой середине зала, — толстая потная свинья с кривой улыбкой и слезящимися глазами. Джеки — наркоман, подсевший на чужие эмоции; он смакует и впитывает бурлящие вокруг чувства. Сразу по приходе он представился и долго — слишком долго — жал мне руку. Одет он был замечательно: гестаповская форма, чёрная кожа и серебряные знаки отличия, а на шее же сверкает звезда Давида. Отличная находка; конфликтующие символы порождают желанные эмоции. Чтобы защитить себя от физического их выражения, Джеки нигде не появлялся без гигантского добермана, выкрашенного в розовый цвет.
А вот и Сандра Шанс — консультирующий некромант. Эта вошла как к себе домой, согнала какого-то бедолагу с места в первом ряду, и никто не посмел возражать. Впрочем, она всегда так. Сандра довела высокомерие до степени искусства. Высокая, стройная, с нездорово бледным угловатым лицом под копной рыжих волос, в качестве одежды она обходилась лишь кляксами алого латекса, посаженными как попало на её тело. (К жидкому латексу, говорят, подмешивали святую воду и другие средства защиты.) В проколотых бровях, губах и других местах блестит сталь — в таком количестве, что во время грозы я бы поостерёгся подходить к ней слишком близко. В кармашках на широком кожаном поясе, украшенном символами друидов, принадлежности её ремесла: могильная земля, высушенная кровь, глаза тритонов и лягушачьи лапки — обычный набор. В холодных глазах светится быстрый ум, на губах играет ядовитая улыбка… Моя старая знакомая, Сандра специализируется на случаях внезапной смерти — как правило, насильственной. Она может получить ответы на запоздалые вопросы прямо с той стороны, если, конечно, клиент не возражает против решительных методов. Мы когда-то, пытались сотрудничать, но так и не сработались, Сандру интересовал только результат, и под руку ей лучше было не попадаться. Я действовал точно так же, но тёшу себя мыслью, что с тех пор изменился и вырос. Её присутствие напоминает мне о тяжёлых временах — и о двух людях, о которых я не люблю думать.
Сандра резко повернула голову и глянула мне в глаза. Чутьё, как у собаки. Холодно кивнув, она отвернулась. Я успел кивнуть в ответ.
Сандра сейчас работала с одной из самых зловещих фигур Тёмной Стороны: древним чудовищем по имени Плакальщик, известным также как демон самоубийства и ангел страдания. Иногда люди, имевшие неосторожность произнести его имя вслух, немедленно исчезали там, откуда не возвращаются. Никто в точности не знал, что за отношения связывают Сандру с Плакальщиком, а люди с воображением предпочитали не строить догадок. Некоторые вещи считаются нездоровыми даже на Тёмной Стороне. Насколько мне известно, Сандра никогда не интересовалась аукционами; что, если она представляет здесь своего партнёра? Весьма возможно. Но за каким чёртом демону самоубийства могла понадобиться бабочка Хаоса? Вряд ли для чего-то хорошего. Не пора ли мне наконец вынуть руки из карманов и заняться делом? Думаешь, кто-нибудь посмеет перебить цену, предложенную агентом Плакальщика?
Оглядевшись, я слегка расслабился. Среди публики хватало игроков достаточно крупных, чтобы побороться с Сандрой, особенно когда вступит в игру охотничий азарт.
Если же она всех перебьёт, у меня останется последний козырь: можно выхватить бабочку у них из-под носа и сбежать куда подальше.
Недалеко от меня сидели Властелин Танца и Танцующая Королева. Они подчёркнуто не разговаривали друг с другом. Едва ли кому-нибудь из них действительно была нужна бабочка: скорее, каждый хотел проследить, чтобы она не досталась другому. В разводе они демонстративно придерживались различных хореографических школ: Властелин Танца предстал сегодня в облике кельта, в ритуальных шрамах и вайде, а Королева осталась верна любимому стилю диско. Оба, как всегда, радовали глаз своими изысканными и грациозными движениями, будто танцевали под музыку, слышную только им одним.
В числе последних появился Раскрашенный Упырь, не скрывавший, что представляет здесь Коллекционера. (Этот последний считал ниже своего достоинства появляться на торгах лично — после того, как трижды попался на воровстве.) Упырь был клоуном — только таким, какого не дай бог встретить в тёмном переулке. Мешковатый костюм представлял собой непристойную фантасмагорию цветов, а глумливое разрисованное лицо несло отпечатки пороков, которые не имели названия. Он вошёл в зал развинченным шагом, словно на школьный двор — сутенёр, и оскалил острые как иглы зубы в ухмылке кроваво-красного рта:
— Привет, привет, привет, мальчики и девочки! Всем привет! Я только что с самолёта прямо из Содома! Работал, работал, хорошо — не руками. Ха-ха-ха! Кто хочет угадать, где прячется толстая леди? Пока я ещё помню, где её похоронил?..
Раскрашенный Упырь, он же — всем известный Полуночный Клоун: улыбка на лице убийцы, смех с кровавой пеной на губах. Но несмотря на эти ужимки, он всего лишь мальчик на побегушках.
..Я отвлёкся. Дело наконец дошло до бабочки. Все словно обезумели и наперебой спешили объявить свою цену. Лукреция Грейв отчаянно старалась поддерживать порядок и не отставать, но даже её опытный глаз не успевал за взлетающими руками. Звучали ругательства, а кое-где дошло и до оскорблений действием. Я бегал по рядам, гася конфликты грозным взглядом, но не всегда успевал. Сандра Шанс поднимала и поднимала ставку, но никто, похоже, не собирался уступать. В очередной раз перебив цену, Упырь самодовольно откинулся на спинку стула и гадко улыбался. Народ помельче роптал; отдельные потасовки начали перерастать в массовую драку. Да, бабочка Хаоса — это вам не гамбургер из единорога…
Ситуация мне решительно не нравилась. Ждать, когда оскорблённые чувства хлынут через край и случится что-нибудь непоправимое, оставалось недолго. Конечно, защитные заклинания остановят магическую атаку, но как насчёт простого ножа или обычной пули? А победитель? Тоже проблема, едва ли не самая тяжёлая. Кажется, пора что-нибудь предпринять. Обычно я обхожусь негромким словом и красноречивым взглядом, но сегодня этого явно мало.