— А вы те артефакты, значит…
— Уничтожили, — коротко бросает старая ведьма. — Но слухи пустили, что нет, что попрятаны они по избушкам нашим.
— Ба! — Слёзы у Бри мигом высыхают, кулачки сжимаются. — Так вы нас подставили!.. Вы на нас этих… этих… гадов натравили! Ну и кто вы после этого?!
— Мы те, — тяжело говорит призрак, — кто на мётлах своих в воздухе горел, когда на штурмы шли. Те, кого упыри живьём по жилочкам, по косточкам раскатывали-растягивали, и не спрашивай, внучка, чего ещё они с нами творили! Слабые да робкие ведьмы не только сами погибали, но и других, товарок боевых, нерешительностью да бесхарактерностью губили. В бою, Брионни, не до сантиментов. Трусихи да лежебоки ведьмовскому роду не нужны. И там, когда свой путь здесь пройдёшь, нужны не будут тоже. «Подставили» вас, говоришь? Не «подставили», а сделали так, чтобы знали вы — враг повсюду, в любой миг ударить может! Не видела ты, как полсотни ведьм разом над замком Лориан вспыхнули, я одна прорвалась! И никто из наших не повернул, все до конца шли! Так что молчи, девчонка, да запоминай!..
Но не такова моя Бри, чтобы сдаться. И неожиданно на помощь ей приходит ламия.
— Все ль из тех ведьм, что сгорели в сраженье, // Дом свой в порядке отменном всегда содержали? — Талессис оказывается рядом с Бри, кладёт руку ей на плечо. — Духом силен и такой, кто в жизни обычной // Правилом пренебрегает!
— Одно за другим тянется, — отмахивается старая ведьма. — Соберись, Бри!.. А теперь не спорь, не фыркай на бабку твою, которая уже померла вдобавок, а слушай дальше. Поручено было эльфику ключи у тебя выманить, а нужные существа тут бы и подскочили. И, кабы не Рашпиль с Манюней, всё бы у них получилось.
Ну да, Рашпиль. Единственное «истинно магическое существо», о котором все забыли — и в силу которого Бри так наивно не верила.
— Давно они с Манюней тебя, внучка, проучить хотели. Что неряха, растеряша, домового не уберегла. Давно хотели, как звери в сказке, от нерадивого хозяина уйти.
— Рашпиль! — охает Бри, глядя на кота.
— Мря, — как бы разводит он лапами. Мол, нехорошо, а что поделаешь?
— Предатель! Продал свою хозяйку за… за… за миску сливок?!
— Не возводи напраслину на котика, не предавал он тебя! — отрезал призрак. — И Манюня тоже. Они, как только поняли, что с эльфиком дело нечисто, так избушку на крыло и подняли.
— Ты это можешь, кот?! — в голосе Бри прорывается невольное восхищение.
— Мру-у. — Вроде как ну да, а что поделаешь, коли я — «истинно магическое создание»?
— В особых обстоятельствах — и с учётом того, что я эту избушку растила — фамильяр моей внучки, моей крови, способен на такое. Они подняли Манюню, и…
— А зачем было лететь к Чёрной горе? — перебиваю я мёртвую ведьму. — Места другого не нашлось?
— Места было, конечно, сколько угодно, — вдруг вздыхает призрак. — Но Чёрная гора осильнела за последние годы. Никто, даже верховная ведьма Ринрайт, даже Святогор-колдун не знали, насколько. И, когда Манюня поднялась, оказалось, что лететь они могут только в одном направлении. Туда, где издавна пропадали ведьмы.
— А почему вы раньше не справились с этой тварью? Почему потребовалось, чтобы — а-ай!
Рашпиль впивается когтями мне в ногу.
— Да чтоб тебя, котяра! Ополоумел?!
Старая ведьма пристально глядит на меня пустыми серыми буркалами.
— Мы справиться не смогли, а ты, Иван, смог.
— Я смог? Но ведь…
— Ты, ты смог! — сердито перебивает меня призрак. — Руны правильные начертил, из крови своей чудовище создал, оно тварь под горой и прикончило!
Ага. Вот оно что. Не хочет вернувшаяся из Посмертия бабка, чтобы Бри знала о своей «древней крови». Не хочет, и мне даёт понять.
— Ты создал чудовище?! — восхищается Бри, очаровательно хлопая ресницами.
— Невольно, внучка, невольно! Хотел Иван от врага отбиться, а силы так наложились, так интерполировались, что получилось как бы отражение той твари, что под горой. Вот она, считай, сама себя и сожрала! Очень удачно вышло…
— То есть случайно.
— Случайность, Иван-колдун, всегда имеет место, когда условия для этого есть. Ты их и создал. Хотел ведь отзеркалить магию твари, верно?
Старуха подсказывает мне выход.
— Хо… хотел. Другого ничего уже не оставалось, дай, думаю, последнее средство попробую…
Тут мне даже не приходится врать. И выхода другого не оставалось, и средство последнее я испробовал. А уж про «отзеркалить» — это старая ведьма для Бри говорит, не для меня.