Акмен-хотеп потер сморщенной рукой лицо и вздрогнул, задев воспаленные места на лбу и щеках.
— Восьми кувшинов хватит на пару дней, не больше. Далеко до следующего тайника?
Иерофант Гехеба поморщился и сказал:
— Три дня, может, чуть больше или чуть меньше. Но бхагарцы говорят, что он расположен к северу отсюда, а не к востоку.
— А ближайший на восток?
— Они говорят, что до того не меньше недели пути.
Царь покачал головой:
— Придется убить еще коней. Сколько их осталось?
Хашепра помолчал, пытаясь вспомнить. Мемнет поднял голову и хрипло кашлянул, прочищая горло.
— Двенадцать, — сказал он.
— Двенадцать из тысячи, — пробормотал Акмен-хотеп, с горечью думая об утраченном богатстве.
Отступление оказалось более разорительным, чем любое поражение в битве. Царь даже представить себе не мог, как город будет оправляться после этого.
— У бхагарцев по-прежнему двадцать, — заметил Мемнет. — Можно начать с них.
— Да они скорее отдадут правые руки, — отозвался царь. — Кони — это единственное, что обеспечивает нам их поддержку.
Хашепра опустился на корточки рядом с царем.
— Люди этого не поймут, — негромко произнес он. — Они и так уже ворчат, что бхагарцы кормят своих коней, в то время как армия голодает. Скоро тебе придется ставить часовых и возле них.
Акмен-хотеп встревоженно глянул на жреца и сказал:
— Что, все настолько плохо?
Хашепра пожал мощными плечами.
— Сложно сказать, — ответил он. — Мои послушники слышали разговоры. Люди голодны и боятся. Они не доверяют бхагарцам, и им не нравится, что ты их защищаешь.
— Но это же безумие! — прошипел царь. — Я их тоже терпеть не могу, но без них мы не выберемся из пустыни.
— Это не имеет никакого отношения к логике, о великий, — покачал головой Хашепра. — Сейчас люди вряд ли в состоянии рассуждать разумно.
— Нет, — вмешался Мемнет. — Дело не в людях. Это все Пак-амн. Он настраивает их против тебя, брат, а ты ему позволяешь.
Акмен-хотеп уставился в землю у себя под ногами и нахмурился. После той ночи в пустыне он почти не видел Мастера Коня. Юный аристократ держался в арьергарде, заявив, что должен находиться там на случай, если Нагаш нападет на колонну, но пока этого не случилось.
Хашепра с сомнением посмотрел на Мемнета и сказал:
— Возможно, Пак-амн и вправду наглец, но он не предатель. Он отлично служил царю после того, как мы выступили из Ка-Сабара.
— Правда? Интересно, — заметил верховный иерофант. — Ему нравится восхищение воинов, но он не желает делать ничего, чтобы помочь армии выжить. Предпринял он хоть какие-нибудь усилия для того, чтобы уменьшить недовольство людей?
На этот вопрос Хашепра ответить не смог. Акмен-хотеп упрямо выпятил челюсть.
— Мятеж не увеличит наши шансы выжить, — возразил он.
— Пак-амну не нужна армия. Его интересует трон, — сказал Мемнет. — И ему плевать, если даже он выйдет из пустыни один, лишь бы Ка-Сабар принадлежал ему.
— Довольно! — вспылил царь, резким жестом заставив брата замолчать. — Все это я уже слышал. Если Пак-амн надумал выступить против меня, пусть. А пока давайте вытаскивать все из тайника и пойдем дальше. Мы зря теряем драгоценное время.
Царь неуверенно поднялся на ноги. Ушебти, как один, тут же грациозно вскочили и пошли вслед за Акмен-хотепом, направившимся к колесницам. Хашепра задумчиво смотрел вслед царю.
— Происходит что-то зловещее, — произнес он. — Послушницы Неру обнаружили места, где их ночная защита повреждена. Кто-то ночами тайком уходит из лагеря, но пока часовые не сумели его поймать.
Мемнет напряженно взглянул на Хашепру.
— Ты сказал царю? — спросил он.
— Еще нет, — ответил жрец. — Боевой дух армии и так неустойчив. Я со своими послушниками потихоньку пытаюсь с этим разобраться. Скажи, у тебя есть хоть какие-то доказательства намерений Пак-амна?
— Нет, — покачал головой Мемнет. — Для этого Мастер Коня слишком умен. Мы можем лишь следить за ним и ждать, когда он соберется сделать решительный шаг. Боюсь только, что тогда времени у нас останется совсем мало, вот почему я и просил брата что-то предпринять, пока не стало слишком поздно.
Хашепра кивнул.
— Ну, по крайней мере теперь я знаю, на что обратить внимание. — Он поднялся на ноги. — Буду приглядывать за Пак-амном, надеюсь, пойму, что он задумал. Может быть, я сумею отыскать свидетельства против него.