Массивные создания вылезли из земли по обеим сторонам сфинкса. Зазубренные клешни величиной со взрослого человека цапнули монстра за лапу, суставчатые хвосты, составленные из блестящих костей, укололи чудовище в бок жалом длиной в меч. Три конструкции из костей, сделанные в форме громадного могильного скорпиона, окружили дух пустыни и жалили его в бока снова и снова. Сфинкс отчаянно заревел от ярости и боли.
Раненый сфинкс отступал, волоча поврежденную заднюю лапу и лязгая зубами. Скорпионы безжалостно наступали, собираясь напасть на сфинкса сразу с трех сторон. Внезапный порыв ветра взметнул над ними тучу пыли, и собратья сфинкса прыгнули. Львиноподобные монстры вынырнули из песчаного вихря, хватая своими мощными челюстями хвосты скорпионов. Кости затрещали, обломки полетели в воздух, а духи уже терзали скорпионов.
Через несколько секунд злополучной засаде пришел конец. Шесть чудищ обошли растерзанных скорпионов кругом, повернулись спиной к убегающим рабам и нырнули в водоворот песка. Их темные шкуры смешались с клубящимся песком и исчезли из виду.
Архан посмотрел на изломанных скорпионов и раздраженно покачал головой. Шесть месяцев труда и заклинаний — все пропало за несколько секунд. Визирь поморщился.
— Ну, зато на этот раз нам удалось ранить одну зверюгу, — горестно пробормотал он. — Полагаю, это достижение.
Амн-назир что-то пренебрежительно пробурчал, что вызвало приступ мучительного кашля.
— Нагаш серьезно просчитался, — сказал наконец царь. — Он держит нас тут несколько лет, в то время как наши города превращаются в руины, а наши враги собираются с силами. Если бы мы сразу пошли на Разетру и Ливару, то закончили бы войну в течение месяца. А теперь…
— Что? — оборвал его Архан, с подозрением прищурившись.
Царь помялся.
— У каждого есть предел терпения, — произнес он так тихо, что бессмертный едва расслышал.
Визирь всмотрелся в измученное лицо царя.
— Мы или выдержим, или погибнем, — ответил он.
— Все люди погибают, — сказал Амн-назир. — Иногда хорошая смерть лучше, чем жалкая жизнь.
Архан покачал головой:
— У тебя была возможность восстать против Нагаша много лет назад, но ты предпочел преклонить перед ним колени. Теперь слишком поздно.
— Может быть, — загадочно произнес царь. — А может быть, и нет.
— Хватит играть в детские игры, — взорвался Архан. — Или говори прямо, или молчи.
— Как хочешь, — отозвался Амн-назир. — Царь-жрец Ламии сейчас на пути сюда, а с ним — армия.
Глаза визиря расширились.
— Ты уверен? — спросил он, но едва вопрос сорвался с губ, понял, как глупо это прозвучало.
Амн-назир усмехнулся, наслаждаясь удивлением Архана.
— Мои лазутчики видели его вчера. Завтра он будет здесь.
Провалившаяся засада была забыта. Архан лихорадочно пытался сообразить, каковы будут последствия появления ламийцев.
— Армия, — пробормотал он. — Но зачем? Кого намерен поддержать Ламашиззар — Нагаша или Махрак?
Амн-назир пожал плечами:
— Ламийцы знамениты тем, что умеют держать нос по ветру. Ламашиззар наверняка почуял, что чаша весов колеблется, и решил обернуть это в свою пользу.
Архан подумал и спросил:
— Велика ли ламийская армия?
— Пятьдесят или даже шестьдесят тысяч, — ответил царь. — Пехота и тяжелая кавалерия, все в странных иноземных доспехах.
Визирь покачал головой. В лагере у Нагаша, у стен Махрака, людей в два раза больше.
— Если Ламашиззар выступит против Вечного Царя, он покойник.
— Если будет сражаться один — да, — медленно произнес Амн-назир, кивая.
Бессмертный и царь некоторое время молча смотрели друг на друга.
— Что, люди Нумаса тоже задумали мятеж? — спокойно спросил Архан.
— Я не могу отвечать за Нумас, — ответил Амн-назир с непроницаемым лицом.
Архан шагнул к царю.
— Ты болван, что сказал это мне, — прошипел он. — За такие сведения Нагаш щедро вознаградит меня.
Амн-назир не испугался угрозы.
— И кто же сейчас играет в детские игры? — осведомился он. — Ты что, до сих пор думаешь, будто твой хозяин способен испытывать чувство благодарности? Даже если ты прошепчешь все, что я тебе тут сказал, прямо в ухо Нагашу и он тебе вдруг почему-то поверит и решит действовать, ты и вправду считаешь, что это что-нибудь изменит?
— Так зачем ты ко мне с этим подошел? — рявкнул визирь. — Ты прав. У меня больше нет ни власти, ни влияния. Когда царю хочется позабавиться, он дает мне черную работу, а едой обеспечивает ровно настолько, чтобы я мог влачить жалкое, никчемное существование.