И место этой работы значения не имело: город, деревня… всё одно – трудись, чтобы назавтра было что-то на столе.
Именно из-за этой необходимости работы Фонсо вздохнул, отложил в сторону бутерброд (толстый слой масла, а сверху в палец толщиной слой варенья), и отозвался нарочито добродушно:
–Ну разумеется можно!
Он не был рад своим бесчисленным гостям, но ему надо было на что-то жить. Колдовство стало ему подспорьем, а когда-то было мечтой.
Вошёл старичок – бодрый и крепкий, таких Фонсо и видел только в деревнях и полагал, что это от труда – состариться нельзя, силы сразу спадут, это тебе не при деньгах жить, а своим умом, своими руками!
–Что у вас? – спросил Фонсо мягко.
Старичок поклонился и ответил торопливо:
–Так ведь это… вы простите уж великодушно, я не от зла пришёл, не досадовать вам! Только вот горе у меня. Фрида хворает.
Фонсо покачал головой:
–Плохо, друг мой, плохо. Уже годков-то ей немало. Всякая болезнь вредна.
Старичок заморгал, растерялся:
–Так ведь два года ей…
«А, так это не жена…» - запоздало сообразил Фонсо. Он решил показаться значимым и знакомым с ситуацией – в одной книжке было сказано, что осведомлённость в ситуации, ровно как и тёплое приветствие вызывают у клиентов доверие.
Но надо было выкручиваться.
–Два года, два года! – передразнил Фонсо. – Любая болезнь вредна. Особенно к двум годам. Не так выразился, а ты цепляешься!
Старичок замахал руками:
–Простите меня, дурака! Одна вы наша надежда. До города-то не добраться, да и там, возьмётся ль кто?..
Фонсо кивнул, важно и медленно поднялся из-за стола:
–Не рыдай, старик, решим мы с Фридой.
И принялся собираться. Хорошо было бы знать что-нибудь о неизвестной Фриде, чтобы понять что лечить.
–Чем хворает? – спросил Фонсо, разглядывая свои амулеты. Что-то надо было выбрать, конечно, в них толка нет абсолютно, но через любой можно управлять своей силой – в том хитрость колдовства, в том отличие его от магии и чародейства.
–Да вчера ещё ела плохо. Смотрела жалобно. Сегодня встать не может. Я её и хворостиной, и уговаривал уже, а она не идёт. Головой мотает только, мычит жалобно-жалобно…
«Так это корова!» – Фонсо вздохнул. Он не любил крупных животных, и даже то, что животные эти были полезны, никак не помогало ему. Зато сейчас это давало ему возможность срубить больше.
И Фонсо пошёл, проклиная день, когда он появился на свет не в богатой, а в самой обыкновенной семье, где работа была единственным смыслом. И как Фонсо протестовал против этого! Как стремился доказать с самого детства, что кроме труда ежедневного человек должен быть устремлён куда-то к высшему. Но детство кончилось быстро. Его отправили в подмастерья ковена, и наступили его собственные трудовые дни, после которых у него не было сил на мысли о высшем.
Фонсо тогда думал, что после учёбы будет легче, но оказалось, что колдунов ковен выпускает больше, чем нужно для средней страны. И куда девать этих колдунов? Ну пара-тройка будет при дворе, ещё пятерых, скажем, содержать будет богатая часть – знать и советники, ещё кто-то будет заниматься действительно теоретической частью колдовства. Но ты попади в эти жалкие единицы! Займи эти места, обойди тех, кто наглее и смелее, кто умеет льстить или умеет загадочно отмалчиваться.
Но куда девать остальных? Кто-то ещё разойдётся в городе, но остальным – перебиваться заработком. Или, как вариант – идти на сторону тех переулков, куда приличный человек и не заглянет, где яды смешиваются с отчаянием, где чужие слабости и чувства становятся способом заработать.
Но всего этого не говорят в ковене. И когда колдуны получают свои знаки отличия, что не знаком служат, а скорее клеймом, они ещё не знают, что за сила стоит за этими знаками, и какое презрение копится в указах к носящим эти знаки.
Официально колдун может работать и не колдуном. Неофициально – его едва ли возьмут даже грузить уголь. И что здесь виной? Снобизм, страх, или противоречивое отношение короля к колдунам? С одной стороны он приближает к себе их, держит нескольких при дворе и в совете, с другой – душит их, мешая занимать должности слишком долго, мешая работать над чем-то помимо колдовства.
И обо всём этом в ковене тоже не говорят. Со всем этим колдун сталкивается только получив знак своей принадлежности.
И не ему уже разбираться в причинах такого поведения короля, в поведении общества – ему теперь только заботиться о себе и устраиваться.