Колдун ушел, сгорбившись. Она ничем не может ему помочь, не в ее силах вернуть ему друга, не в ее силах помирить его с братом, она даже не смогла остановить свою собственную безумную идею тайно пробраться в Цитадель.
И теперь он пойдет туда с Ивеном, считая, что ему некуда возвращаться.
— Гордец проклятый! Чтоб ты выжил! Выжил назло всему, назло себе, чтоб ты выжил, и тебе потом было стыдно! — Рыкнула Айрин, комкая в руках угол одеяла.
Майорин медленно глотнул из кружки и сказал:
— Выйди.
— Не могу. — Валья неторопливо прошелся по комнате и уселся на колченогую скамеечку. — Люта просил привести Ивена.
— Брешешь. — Колдун отхлебнул еще и ладонью утер рот.
— Пошли с нами. — Предложил Валья.
— Выйди менестрель. Не то приколочу твою шкуру рядом с его. — Пригрозил Майорин, указывая на мага. — Хотите висеть рядом?
— Ты его не убьешь! — возразил Валья, заметив, мертвенную бледность лица Ивена. Похоже, маг считал, что колдун будет к истине поближе нежели Валья.
— Отчего же? Мочи нет смотреть на его рожу.
— Но еще вчера ты…
— Вчера был жив Мадера, для меня был жив.
— И что изменилось?
— Завтра он убьет моего брата? — прорычал колдун. — Ну, говори, гад! Говори, когда кинжал дойдет до моего брата? Ты же разрабатывал эту операцию, когда?
— Не знаю. — Процедил Ивен. — Я ничего не знаю о смерти Орника Мадеры! И…
— Брешешь. — Прервал его Майорин. Плеснул в кружку рябиновки из кувшина с узким горлышком.
Валья пошарил взглядом по столу, подошел, взял себе какой-то туесок, с сомнением понюхал, счел годным и поставил перед колдуном.
— Налей и мне. Помянем архимага.
Майорин задрал голову, и только тут до менестреля дошло. Колдун был совершенно пьян. Но мимо туеска он не промахнулся.
— Давай, Ивен пойдет к Люте, а мы пока…
— Сидеть! — рявкнул Майорин на мага, перебив Валью. — Живым он отсюда не выйдет. Надо было прибить тебя сразу… Жаль я пошел на поводу…
— Отпусти ты его! — взбесился менестрель. — Ничего ты не сделаешь! Потому как сразу не прибил и не сделаешь! Только измотаешь парню всю душу.
— У них нет души. — Уверил менестреля Майорин. — Ни-ка-кой! Нету! Хочешь покажу? Вскрою ему грудь и покажу, что души там нет?
Краска окончательно сползла с мага.
Валья всегда гордился своим чутьем. Сейчас чутье говорило, что, несмотря на бессознательный взгляд и видимую ярость, в эту минуту Майорин не опасен. Вторая кружка стояла почему-то на полу у лежанки мага. Менестрель подобрал и наполнил ее.
— За Мадеру. — Он передал кружку Ивену, тот ошарашено ее принял. Колдун промолчал.
Выпили. Не говоря ни слова, менестрель опять разлил на троих.
— За Редрина Филина.
И снова выпили.
— Если бы ты не уехал из Вирицы, то Орник бы был жив… — невзначай протянул Валья, кидая пробный камешек.
— Скорее всего. — Прошептал колдун глядя на стол. Валья глазами показал магу на дверь, но тот будто приколоченный сидел на своей лежанке. Пришлось менестрелю опять наполнять три "чарки".
— Ну, ты и придурок, колдун! Твое здоровье! — менестрель одним глотком влил в себя рябиновку и посетовал: — Даже закусить нечем.
На выпивку глотка у Вальи была луженая, за годы бродяжничества менестрель привык пить вина от грионского до деревенской смородиновки, но гномья рябиновка обжигала хуже огня.
— Договаривай.
— Что?
— Ты всегда начинаешь свои тирады с оскорблений. Это я уже понял, договаривай.
— А тебе интересно?
— Нет.
— Хорошо, тогда продолжу. — Оскалился менестрель. — Муки совести свои на других не переноси. Он, сударь Ивен, несмотря на кажущуюся жесткость, человек с высокими принципами. Потому, оскорбившись на брата, не мог его ослушаться и остаться в Вирице. А теперь страдает не от самого факта смерти Орника Мадеры, а от того, что вопреки просьбе последнего бросил архимага на произвол судьбы. И архимаг был убит. Врагами. Ты, сударь Ивен, лишь призрак Цитадели сегодня. Которая обвиняется Майорином в смерти Мадеры. А больше и сильнее всех он ненавидит себя. Верно, я говорю?
— Язык — помело! — рыкнул колдун и сам налил Валье рябиновки. — Чего застыл? Ты пить будешь? Пей маг!
Ивен оторопело протянул кружку.
— Знаешь в чем твоя проблема, Майорин? Ты…
— Пей, менестрель. Помолчи хоть недолго. Что ты хотел спросить, цитаделец?
Некоторое время маг сомневался, но рябиновка быстро разливалась по венам, расслабляя сведенные судорогой страха мышцы.
— Редрин Филин твой брат?
— Да. Тебя это удивляет?