Тем более с весенним ветром в столице опять стало неспокойно.
— Вы не посмеете! — взвизгнула тетка лет сорока, защищая дверь собственным телом.
— Ну-ка, брысь отсюда! — детина схватил тетку за руку и выдернул на улицу. Тетка залилась слезами и воем. На улице стояли люди, но никто не спешил ее утешать или защищать. — Заходите парни, посмотрим, что тут в маговом логове.
Тетка ползала по снегу, выла. Какая-то сердобольная молодуха решилась и подошла к ней.
— Пойдемте, зачем смотреть.
— Сука! — рявкнула на нее та, которая ползала. — Сволочи! Какие же вы сволочи!
К молодухе поспешил муж, обнял за плечи и увел в толкучку людей.
— Эй! Что тут происходит? — стражники заглянули в вынесенные с петлями двери дома. Там ответили.
За стражниками кто-то сбегал, один из детин пообещал найти это деятеля и дать по морде.
— А, храмовые стражи… реквизировать имущество? Приказ? Ага, вижу. Печать? Нет у меня никаких вопросов. — В толчее слышно было только стражника. Тетка у дверей продолжала выть и всхлипывать. Стражник неохотно дотронулся до ее плеча и миролюбиво посоветовал: — Не переживай, мамаша, сейчас они магиковы вещи растрясут, никто тебя не тронет.
— Сволочи! — "мамаша" плюнула стражнику на сапоги. Среагировал тот рефлекторно, мысок обувки тут же взмыл вверх, угодив женщине под ребра. Стражник нагнулся и вытер сапог подолом ее платья, а потом отряхнул руки о штаны.
— Даже не жалко такую. — Буркнул он и махнул напарнику. — Пойдем. Храмовники сами разберутся.
Горану об этом сообщили только ночью. Семь домов обыскали и реквизировали имущество магов, прикрываясь его и Консата именами. В трех из семи маги снимали комнаты, хозяева, за исключением вздорной тетки, пострадали только морально. Но народ зашумел. Ночью разгромили еще четыре дома. Здесь урон был значительней — два из них подожгли. Колдунов, пришедших тушить пожары, не закидали камнями и ледышками только из-за сопровождавшей их стражи. Тем более магию против толпы Горан применять запретил.
В отместку не покинувшие Вирицу, но залегшие на дно, маги сожгли телепортационную башню на востоке города и примыкающую к ней городскую библиотеку.
Консант клялся, что распоряжения никакого не отдавал и узнал о произошедшем позже Горана. Опять запахло заговором.
Но "на воре и шапка горит". Выяснилось, что жрец, из приближенных к Консату, послал своих людей по-тихому обшарить дома "магиков на предмет ценности". Консант пообещал разобраться с дураком. Да было поздно — народ понял, что "можно и надо", и принялся за дело с небывалым энтузиазмом. Потушенные было, погромы вспыхнули с новой силой.
Консант выпытал у жреца нечто новенькое. До "изъятия имущества" тот додумался не сам. Запах заговора сделался сильнее. Горану мерещился легкий душок, всегда сопровождающий Черный меч. Доказательств никаких.
Архимаг встал из-за стола. Подошел к окну и снова умылся снегом. Сколько ещё до настоящей весны? Март наверняка будет холодным, эта оттепель сменится новыми морозами. Потом заплачет апрель, потечёт по улицам вода, а к концу месяца, если повезёт, и дождь прольется. Весной всё кончится. Должно.
Глава 16. Желание большего
У Ивена раскалывалась голова.
Казалось, вчера его головой выбивали двери. Он не помнил кто, но мнилось, это был Майорин. Видно он решил перестать попусту растрачивать силу и нашел другой метод в уничтожении преград…
— Надо опохмелиться. — Простонали слева. — Ох, матушка моя, как пить хочется… Неужели ни капли?
Осторожно, боясь расплескать разжиженный мозг, маг повернул голову. Менестрель стоял посреди комнаты и неуверенно шарил по столу руками. Валья приподнял кружку, поднес ко рту, брезгливо поморщился, но отхлебнул.
— Вода? — прошелестел Ивен, непослушным голосом.
— Нет. — Сдавленно ответил менестрель. — Самогон. Фу….
— Лучше?
— Нет. — И опять отхлебнул. Ивен отвернулся. Видеть, как кто-то что-то употребляет внутрь, было невыносимо, у мага наоборот все рвалось наружу. — Помнишь, что вчера было?
— Не очень… Но наливал, кажется, Майорин.
— Серьезно? — менестрель начал оживать, даже удивленно приподнял пепельную бровь. — Вообще ничего?
— А ты?
— Я… — Валья задумчиво оглядел комнату, отставил кружку. — Урывками.
Маг растерянно слушал, как менестрель торопливо упаковывает лютню в чехол. Валья же, ругая, на чем свет стоит, неловкие с похмелья пальцы, путался в петлях и пуговицах чехла и чертыхался. За дверью менестрель столкнулся с Майорином.