Пили наемники бесхитростно, но с огоньком — пьянели быстро, а потом долго оставались в хмельном и вполне адекватном состоянии. Когда к ним подошел маг и напомнил, что завтра они нужны трезвыми, наемники понятливо загундосили. И Майорин поверил — завтра утром они действительно будут как стёклышко. Маг придирчиво осмотрел коллектив, спросил, откуда наемники приехали.
— С северной границы.
— Все? Вместе?
Майорин постарался выглядеть безмятежным и расслабленным.
— Да! — уверено заявили его новые знакомцы. Тут же начали перебирать, кто с кем и в каких гарнизонах служил. Здесь, колдун выяснил, что служил почти со всеми поочередно и, как минимум двоим был лучшим другом, а одному даже жизнь спас. Можно было гордиться. Смело, но осторожно. Маг успокоился и отошел.
— Вот крыса. — Шепнул ему сосед. — Не верят нам они, никому не верят. Потому инессцы их и не любят. Мы для них второй сорт. Люди без дара, их послушать, будто без головы.
— Тише-тише, друже. Не мели языком!
Наемник заткнулся и принялся вспоминать, как они с Майорином отражали атаку вольных баронов. Долго ему рассказывал подробности, а потом задумался, пристально посмотрел на колдуна.
— А ты ведь не с нами был! — у Майорина сердце ушло в пятки. Он дернулся за мечом. Но наемник хлопнул по плечу и, смеясь, закончил: — Ты ведь на стороне барона был, курва!
Колдун выдохнул.
И решил, что пора уходить, пока не поздно. Или пока они не "вспомнили", как он "зарубил" их приятелей и не принялись мстить.
Уходить тоже надо было по-умному. Поэтому Майорин сообщил, что пора и честь знать. И отлить хочется, и воздух здесь стал затхлым, и пиво кончилось.
Он поднялся, собираясь прощаться.
— А ты прав, Ред! — и вся компания встала с мест, швырнув на стол горсть монет. — Пойдем в "Северный ветер". Там девочки… и воздух лучше.
И Майорин пошел в "Северный Ветер", рассуждая, что завтра толку от него тоже не будет.
Потом он "вспоминал" северную границу. Потом рассказывал, как воевал с Луарцами на западе и изображал луарскую речь. Один раз чуть все не испортил, не отозвавшись на "Реда", но компания восприняла это как крайнюю степень опьянения. Какая-то деваха крутилась у него на коленях, он добропорядочно мял ее прелести, и та предложила уединиться.
Продажными женщинами колдун всегда брезговал и купить себе "ночь страсти" не спешил. Тем более прелести видывали лучшие времена, а на щеке через толстый слой пудры виднелся зеленый прыщ гигантских размеров. Одного его вида хватало, чтобы у Майорина полностью пропало самое малейшее желание, вызванное механическим ерзаньем.
Компания расползлась по комнатам, щедро растрачивая выданную заранее часть жалования — очень приличного. И колдун по-тихому слинял. Оставшийся в одиночестве наемник, клевавший носом в кружку с пивом, мутно проводил его взглядом, но не отразил происходящего.
Отойдя за пару кварталов, колдун остановился. Его вырвало в снег, он закопал содержимое желудка носком сапога. Отлил. Дышать стало легче.
Он быстро дошел до домика оппозиции и уже размечтался о постели у печки. Но глаз уловил, какие-то движения.
В этот раз сетовать на невозможность нормально опьянеть Майорин не стал.
Он прижался спиной к стене, спрятавшись в тени. У дверей стояла кудрявая магичка — тряслась.
— Ну-ну. — Вышедший наружу маг, накинул капюшон и махнул кому-то рукой. — Забирайте их.
Муж магички и еще несколько человек вывели связанных Велмеру и Ивена.
— Позор Лусора! Позор последователям новой школы! Лучший маг-теоретик и лучший стратег предатели!
— Куда их, господин? — спросил один из сопровождающих.
— К господину Хенрику. Пусть сам разбирается со своим братом и его бабой.
Велмера зарычала, конвоир замахнулся для пощечины, но начальник его одернул:
— Не бить!
— Шелл, как ты мог! — крикнула Велка.
— У меня жена беременна. — Ответил маг. — А вы смертники.
Ивен понурил голову и кусал губы. Майорин ясно видел муку на его лице, хоть и было темно.
— Вещи заберите. Потом разберемся где чьи. И караул возле дома поставить, может еще какая мышка за сухариком прибежит.
"Мышка" за углом бессильно смотрела, как уводят его союзников, и ничего не могла сделать.
Его выдала собака. Один из сугробов задвигался, вырастая в огромного пса. Белоснежного с черной кнопкой носа и прозрачными голубыми глазами. Нардисс, понял Майорин.