Менестрель отстегнул плащ, скинул дублет, закатал рукава батистовой рубахи и принялся, фырча умываться в ледяной воде.
— Зачем ты приехал?
— Э? Так я не сюда, я проездом.
— Один? Не боишься?
— А чего мне бояться?
— Наемники, воевавшие на стороне магов, объявлены вне закона. Часть пленили и теперь вешают, но большинство успело разбежаться. Одни ушли в Луар или Хордрим, но кое-кто остался и теперь разбойничает на дорогах.
— Будто я не знаю. — Менестрель вышел из воды и заплясал босыми ногами. — Холодная зараза! Одну шайку разгромили прямо здесь, на подходе к перевалу. У этих упырей хватило ума вылезти на западный тракт. С ними был маг, его скрутил Борец, правда, перед тем маг убил троих из разъезда.
— Борец не в Инессе?
— От Инессы остались головешки. Уцелел Илнесс, но там как ты знаешь, не слишком много места, кто побойчее и без семейств теперь в Вирице, большинство ловят наемников и магов. Давно ты тут сидишь. Вернулся б в столицу, знал бы сам.
— Как-то не тянет.
— Дело твое. Ерекон подписал договор с гномами из Уралака, те выслали отряд строителей — реставрировать крепость. А сам городок отстраивают колдуны и хордримцы. Шутят, что в следующем году новорожденные будут черноглазые и хитрозадые. Вдов теперь много, и не все отказываются от утешения. А Ильма не вылазит из Вирицы. После того, как Редрин лишил её большей части прав, владычица бьется за остальные на смерть. И Филин уступает. Видно проще отдаться…
— Валья, а…
— Ты действительно хочешь знать? — не дал задать вопрос менестрель. Он плюхнулся на плащ и растянулся на солнце. — Потому если я отвечу, я, может быть, поломаю все планы и тебе, и нашим колдунам.
— У меня нет планов, Валья. Я отказался от поста.
— Серьезно? — менестрель повернул голову, и сквозь солнечные лучи, лезущие в глаза, посмотрел на колдуна.
— Представь себе, только не спрашивай почему.
— Больно надо, ты меня не удивил.
— Ты такой единственный.
— А как же.
Помолчали.
Колдун смотрел на блестящую ленточку речки, где то и дело затяжками вставали белые барашки. А менестрель грелся на солнышке и мурлыкал очередную мелодию, сочиненную в дороге, но так и не проигранную на лютне.
— Поехали со мной. Я рассчитываю за две недели добраться до Туриса. А потом медленно продвигаться к Алак-Луару останавливаясь попеременно в корчмах и борделях. Поедешь?
— И что ты собрался делать в корчмах и борделях?
— Как? Петь разумеется. Ну и все остальное.
— Мы не доедем. Мы сопьемся. — Майорин припомнил количество замков, городков, городов и селений на берегах Туриса. Луарцы любили селиться плотно, на счастье Велмании они так же любили грызться между собой из-за небольших кусков земли, и до восточных соседей добирались не так часто, как могли бы.
— Тогда я оставлю тебя в Сокольем Крыле. Он конечно не совсем на Турисе стоит, но бешеной собаке сорок верст не крюк.
— Шестьдесят. От Туриса до Сокольего Крыла шестьдесят семь верст. Откуда ты знаешь про этот город, Валья?
— Что за секрет, если он есть на каждой карте.
— Не увиливай!
— В Сокольем Крыле, сиречь Арастуре по-луарски, обитает наш знакомый маг — Ивен. Он обитает там с начала лета и, поговаривают, прочно пустил корни.
— И всё?
— А что еще? — улыбнулся менестрель. И Майорину опять показалось, что Валья его дурит. — Если не брать в расчет, что теперь все знают, чей он сын. И чей племянник. И живёт он не один, а с некой девушкой. Так что, поедешь?
— Не уверен.
— Думай. Пойдем в замок, у меня в животе бурчит.
— Хэ! На кусок хлеба надо еще заработать.
— На голодный желудок не пою. Что за бред про творца должного быть голодным! — Валья перебросил плащ через плечо и довольно резво, хоть и прихрамывая, полез вверх. — Это вопиющая глупость! Когда я голоден, хочу лишь кусок мяса и хлеба, какая тут музыка. То ли дело…
Майорин поднимался следом, тоже хромая. «Если так и дальше пойдет, то я и петь научусь», — подумал он и, закусив губу, перестал жалеть больную ногу.
После плотного ужина менестрель все же спел. Он исполнил несколько новых баллад, потом перешел на старые — более светлые.
— Нет, ты погляди, что этот хитрец с ней делает! А сама сидит дура-дурой, хоть бы рот прикрыла.
— Велор, прекрати ворчать. — Майорин отсалютовал кубком вошедшему Билдиру.