— Сколько дней прошло? — эльф осторожно дотронулся до шнуровки на похоронной рубашке, за которой скрывалась рана.
— Три. Но это заклинание хранит тело в безвременье, можете считать, что умер он сегодня.
— Хм… значит не заморозка? А почему такой холод?
— Он опасен только для живых. Живого он убьет.
Велор придирчиво оглядел пальцы, но они остались прежними, только намокли от растаявшего инея.
— Где кинжал?
— Здесь. — Горан показал на полку по правую руку. Где стоял запертой ларец, опутанный таким же синим свечением.
— Я думал, что современная магия отвергает красоты, а вы похоже готовы растрачивать силу даже на кинжалы.
— Готов. — Подтвердил Горан. — После того, как пара моих слуг лишилась из-за подобных чар рук, я предпочитаю показывать, что трогать опасно.
— Да вы змей, милсдарь Горан. — Почти с уважением произнес эльф. — Предупреждаете, что ядовиты.
— Будто вы не таковы. — Вернул колкость архимаг, разговор не помешал ему вскрыть ларец и снять заклятие с кинжала.
Эльф взял орудие убийства.
— Ты уверена, что чувствовала другого убийцу помимо Регины Мадера?
В ответ девушка фыркнула, разобиженной кошкой.
— А зря. — Истолковал ее ответ эльф. — Посмотри сюда.
Жарка послушно уставилась на подставленную рукоять, а потом на наставника.
— Внимательней смотри! — настаивал Велор. Горан тоже заинтересовался предметом и заметил первым то, во что тыкал полукровку эльф. И как он не нашел такого простого решения сам!!! Почему проклятому эльфу понадобилось лишь пара секунд, а он архимаг, ученик Орника Мадеры прохлопал ушами?
— Карателей нередко пытаются обмануть подобным образом, — ответил Велор на незаданный вопрос. — Вы не каратель, Жарка еще не сталкивалась с подобным, поэтому винить вас обоих глупо. Кожа, которой обмотана рукоять, пропитана кровью. Кто-то не пожалел ни себя, ни времени, чтобы обмануть Раджаэль и отвести подозрения от Регины. Что скажете, милсдарь Горан? Для чего он это сделал?
— Чтобы охотничий инстинкт взял надо мной верх, и я понеслась в погоню. — Сообразила Жарка, не дав архимагу раскрыть рта.
— Молодец. — Велор вскользь похвалил воспитанницу, но ей померещились в его ровном голосе нотки укора. — Но почему бы не обвинить во всем Регину?
— У Регины был один мотив… ревность… — Невнятно начал архимаг. — Но… он глупый. И… надо было скрыть, что она действует осознанно! Надо было скрыть не то, что действует она не одна, а что она действует сама.
— Значит, Регина была дорога инициатору убийства? — эльф продолжал ощупывать оружие чуткими тонкими пальцами.
— Или нужна. Ведь с ее заключением в покои Мадеры попасть становилось очень сложно. Но Редрин испугался так, что запер Регину и попортил этим всё.
— Что было такого в покоях архимага, что нужно было найти? — Жарка втянула носом воздух, напомнив Горану лисичку, почуявшую курятник.
— Отречение. — Прошептал Горан, невольно хватаясь за внутренний карман. А потом скоропалительно разжимая руку, но проклятый эльф заметил и это.
— Оно у вас с собой?
— Это не ваше дело! — опомнился Горан.
— Не мое. Но вам ведь интересно узнать, почему Марин де Морр отрекся от престола?
Горан не говорил ничего про старшего брата государя, впрочем, догадаться не трудно. Эльф надменно усмехнулся, положил кинжал на место и аккуратно приподнял ворот рубашки мертвого Мадеры:
— Рана колотая, чистая, ни яда, ни магии.
— Вижу. Что вы знаете о Марине?
— Я знаю Марина де Морра, Майорина, — эльф отошел от тела, приблизился к архимагу и открыто посмотрел тому в глаза: — Майорин считал Орника Мадеру своим другом, очень хорошим другом. Я знаю, что Майорин порвет глотку любому, кто покусится на жизнь его брата. И я совершенно уверен — он понятия об этом не имел. Ни о заговоре, ни об убийстве.
— Это ничего не значит! — разозлился Горан. — Это лишь сентиментальная чепуха, а вы рассуждаете, как влюбленная женщина!
— Я похож на женщину? — эльф приподнял красивую бровь.
— Нет! — рявкнул архимаг, опять по-батрацки засучил рукава и принялся накладывать на тело и кинжал заклинания безвременья. Пока он выстраивал формулы, колотящееся сердце успокоилось, а мысли опять стали ясными.
— Орник Мадера ваш учитель, Редрин Филин ваш государь, и вам больно, что один из них решил изничтожить другого. А теперь вы начинаете думать, не Редрин ли подстроил смерть верховного архимага. Вас пугает ответ, и потому вы слепите себе глаза ложными догадками. Майорин же наоборот вам неприятен, но он непричастен, я уверен.