Даже собственную смерть.
И нашел человека, которому мог доверять и на него полагаться.
Горан прикрыл глаза, ярость мешалась с горем. Расследование смерти учителя не давало тосковать о нем.
Почему бы не рассказать государю? — думал Горан. — Довериться тому, кто заинтересован в победе в первую очередь?
Потому что государь изгнал Майорина из столицы, из-за того что боится: брат займет его место, и любой кто об этом заикнется, станет для Редрина врагом. — Ответил он сам себе.
— Горан! Гора-а-ан! — повторил государь, привлекая внимание архимага. Тот чуть не подпрыгнул, омут размышлений подло затянул его в самые глубины сознания.
Пришло время лгать, милостивый государь архимаг, а как вы хотели? Высокий пост — высокие горы лжи.
И Горан начал свой рассказ, следя, как бледнеет Консат, как поджимает губы Денера, как усмехается эльф, как напряженно вслушивается в каждое слово Ивар.
И как удовлетворенно кивает государь, полагая, что знает правду.
Архимаг вздохнул, тяжело глянул на Редрина и отвел глаза.
Орник Мадера засмеялся в глубине сознания, Орник Мадера умный и проницательный, рассчитавший все до последней мелочи.
Сегодня над Вирицей плескались черные знамена. Приспущенный герб Велмании уступил место скорбным полотнищам, летящим по ветру знамениями горя. Люди выходили из домов, поднимали головы и присоединялись к длинной процессии похорон, кто-то действительно скорбел, но большею частью, как оно чаще бывает, народу хотелось праздно поглазеть на государя, нового архимага и прочих обычно недоступных глазу простолюдина лиц.
Ловша Левша в компании Билдира и Раджаэль, стояли на горке в отдалении в окружении зевак. Мальчишки с раскрытыми ртами смотрели на кортеж, цокали языками, видя породистых рысаков государя и его свиты, девки закатывали глазки, бесстыдно обсуждая нового телохранителя государя, да так, что Жарку залила краска. Бабы во всю изучали наряды придворных дам, споря на предмет моды, мужики глядели на оружие и порой на баб. В общем-то для тех, кто не знал покойника или не слишком того любил, похороны оказывались довольно-таки занимательным действом.
Корчмарю настроение толпы не передалось, он знал Орника Мадеру, уважал и сожалел, что того убили. И плевать он хотел на коней, оружие, баб и сплетни, кои в достатке слетали с языков.
— Говорят, жена его прикончила. Та еще мегера была, а он с другой шашни закрутил, вот и… — Языкастая горожанка неожиданно примолкла, поймав негодующий взгляд полукровки. — Развелось тут, — под нос пробурчала женщина, — нелюдей.
Но замолчала одна, начали другие, и Ловша решительно махнул рукой спутникам, отводя их в сторону от толпы:
— Потом придем на могилу. — Сказал он Жарке. — Не расстраивайся.
— А я, пожалуй, останусь. — Билдир подмигнул девушке. — Послушаю, что говорят.
Ловша поморщился, но карателю глава приказал собрать как можно больше информации, а сплетни, как известно, иногда ее содержат.
— Почему с Велором не пошла? — спросил корчмарь у полукровки, когда они шли по пустынной улице с закрытыми лавками.
— Не того полета птица. — Жарка натянула шарф на нос и оттуда пробурчала: — Я провалила задание. Из-за меня его убили, я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и напоминали об этом.
— Тебя же оправдали. — Ловша отворил дверь корчмы и пропустил полукровку вперед.
— Да… для тех, кто понимает, жаль их не слишком много.
Велор спешился секунда в секунду с государем. И не слева, как принято, а справа, чтобы не терять Редрина из виду. На какое-то время они оказались зажаты, между лошадьми и эльф поймал миг, пока их никто не слышит.
— Я буду стоять рядом, помните мои указания.
— Помню, — серьезно подтвердил государь.
Слуги отвели лошадей. С повозки снимали гроб, сейчас его прикрыли крышкой. Скоро крышку снова снимут, чтобы пришедшие попрощаться могли посмотреть Орнику Мадере в лицо. Хранившая тело магия, не пустила на высокий лоб архимага восковую бледность, не заострился нос, как это часто бывает с покойниками. Он лежал с прикрытыми глазами, спокойный и мудрый, только чувствовалось, что дыхание жизни ушло, лишив его былого блеска.
Матушка Денера судорожно выдохнула, когда крышку убрали. Не раздувались тонкие крылья носа, не усмехались полные губы, а в разгладившихся вокруг глаз морщинках не угадывалось больше насмешки над миром. Денера беспомощно оглядела толпу собравшихся, будто потерянная. Теплые пальцы взяли ее руку, сжали. Горан Вирицкий грустно ей улыбнулся, и Денере показалось, что между ними и собравшимся на кладбище людом расползается пропасть. Женщина стиснула ладонь нового верховного архимага.