— Да брось ты уже свои грибы! — поморщился полковник, когда Мишка в очередной раз зацепил его корзиной.
— Нельзя, товарищ полковник, — отозвался Мишка. — Я чуть позже объясню.
— Нам все понятно, товарищ майор. Разрешите выполнять? — оторвавшись от карты, проговорил Белов.
— Выполняйте. Да, и пригласите сюда политрука и контрразведку, — командовал майор. — Степаныч, забирай ребят, вы здесь будете только мешать. Павел Константинович, вы останетесь? — взглянул на полковника Черных.
— Я, пожалуй, позже подойду, — ответил, вставая, полковник. — Начинайте без меня.
— Хорошо, как скажете. Если что, где вас искать? — поднял глаза на него майор.
— У Степаныча. Мне крайне интересны результаты разведки, — ответил Егоров. — Митя… Миша, — поправился он, — бери сестренку и пойдем.
— Подождите, — Мишка вдруг подошел к столу и под удивленные взгляды присутствующих начал выкладывать на него измятые грибы. Почти полностью опустошив корзину, он сунул в нее руку, и, покопавшись там, вытащил несколько листов бумаги и протянул их майору. — Николай Егорыч, вот это было зашито у второго фрица в жилет. Я забрал с собой. Мы с Тамарой так и не поняли, что это, но вроде похоже на зарисовку с карты. Мне кажется, они наши расположения срисовывали.
— Хорошо, Миша, спасибо. Мы попробуем разобраться. Ступайте, — взяв бумаги и тут же углубившись в них, задумчиво ответил Черных.
Мишка кивнул, и, сложив грибы обратно в корзину, вышел из блиндажа. Тамара шла за ним след в след.
Идя следом за ребятами, полковник никак не мог прийти в себя. Перед глазами стояла запуганная заикающаяся девочка. Шедшая сейчас перед ним Тамара походила на Тосю лишь одеждой. У нее изменился взгляд, голос, даже походка была уверенной и пружинистой. Сейчас она не пряталась за брата, а напротив, едва ли не верховодила в этой паре, что-то ему торопливо выговаривая. Засмеявшись, она шлепнула его по руке, впрочем, тут же сунув свои пальчики ему в ладонь. Жест получился настолько привычным и естественным, что полковник только головой покачал.
Только дойдя до палатки Степаныча, перед которой расхаживал мрачный как туча разведчик, Мишка улыбнулся, и, подойдя к тому, обнял его. Сбоку, обнимая обоих, притулилась Тамара, и, подняв голову, что-то сказала солдату. Тот улыбнулся и обнял ребят.
Сунув товарищу свою корзинку, Мишка запустил в нее руки и принялся выбрасывать грибы. Потом достал из корзины очень знакомый Егорову деревянный планшет, и, что-то сказав другу, потянул Тамару в сторону палатки.
Когда Егоров, дождавшись представителя СМЕРШа, наконец вошел к Степанычу, ребята уже сидели за грубо сколоченным столом и ждали их.
— Ну, рассказывайте, — поправляя усы, довольно проговорил Степаныч.
— Павел Константинович, а тот часовой у фотографа… Он жив? — с тревогой в голосе спросил вдруг Мишка, вскинув темные глаза на полковника.
— Жив. Это ты его?.. — с интересом глядя на щуплого подростка, ответил Егоров.
— Я. Я не хотел убивать, а этот прием нам Арсен только пару раз показал. Я боялся, что убил его. Но… у меня не было выбора, — сначала несмело, а потом твердо и уверенно проговорил Мишка.
— А вот без этого… — Степаныч, поморщившись, покрутил пятерней, — нельзя было? Что, обойти не мог?
— Бдительный сильно попался. А я едва упасть успел. Он, видимо, услышав шорох, не пошел дальше, а собрался поднять тревогу. А оно мне надо? — буркнул парень.
— Все правильно. У меня часовые поднимают тревогу по любому шороху. Пусть хоть кошка пробежала, хоть птичка шевельнулась — не важно. Важно, что что-то чуть коснулось сознания неправильное — тревога. И пусть мы сто раз прочешем округу впустую, в сто первый поймаем незадачливых разведчиков Степаныча, — широко улыбнулся Егоров. — А мальчишка думал долго, иначе ты бы не успел на него напасть. Ну ничего, в следующий раз он сперва тревогу поднимет, а потом уже будет думать, что его насторожило. Он теперь ученый.
— Почему полез, не разведав? — нахмурился Степаныч.
— Времени не было. Там охрана грамотно стояла, не обойдешь. Да и риск был большой, что тетка, у которой ночевали, проснется, — пояснил Мишка.
— Но обошел же? — хмыкнул Егоров.
— Обошел. Но охранника пришлось вырубить… — ответил подросток.
— А бинт где? И это что у тебя? — кивнул Степаныч на планшет.
— Если я не ошибаюсь, это планшет Зимина… — нахмурился особист. — Он там всякую химию свою таскает. Его уже сто раз осматривали.
— Плохо осматривали, — хмыкнул Мишка. — Вот ваш бинтик, — кивнул он на деревянный чемоданчик. — В нем и пленки. А бумага ему была нужна, чтобы не засветились и не поцарапались, и воском он щели двойного дна заделывал, чтобы свет не проникал. Пленки там не проявлены — если обнаружат двойное дно и вскроют, они засветятся, и никаких доказательств не будет, — объяснял он, показывая затертые воском трещины.