***
В понедельник вся школа лишь и болтала, что о неудавшейся дискотеке, полоумной Руне Марик и бледной Келли Имамуре. Мальчики между собой обсуждали и возмущались поведением Руны.
Когда настала перемена, к Теодору подошёл Дэн:
— Ты как, Теодор? Ты что-то очень бледный сегодня.
Теодор устало улыбнулся:
— У меня имелось много дел в выходные.
— Да? Ты что-то делал с Эрикой? — искренне интересуясь, спросил Дэн.
У Дэна имелось симпатичное и открытое лицо, но Теодор не мог всецело доверять ему. Ведь Дэн принадлежал Ночному Миру и, получается, ненавидел смертных. Теодор ощутил, что теряет свой самоконтроль, однако не смог справиться с раздражением, а возможно, и не счёл необходимым.
— Что ты подразумеваешь? Хочешь узнать, не превратил ли я её в лягушку и не разбил ли её авто?
Дэн растерянно поглядел на него своими чёрными глазами. Но Теодору уже было всё равно. Он повернулся и ушёл.
<<Как глупо, ужасно глупо, — корил себя он. — Нет нужды изображать интеллегентство с Эрикой перед Блейком, но другие колдуны не должны ни о чём догадываться>>.
Ничего перед собой не видя и ни на кого не смотря, он пошёл к шкафчику Эрики.
<<Я тут лишь семь дней, — думал он, — а уже успел поругаться с Блейком, вызвать духа и нарушить Законы Ночного Мира!>>
— Теодор, я всюду искала тебя.
Голос принадлежал Эрике. Она излучала радость и энергию, что вообще нельзя было сказать о Теодоре. Эрика глядела на него с улыбкой. Её светлые глаза сияли таким счастьем, что Теодор ощутил, как внутри него всё замирает. Возможно, тёмная полоса в его жизни пройдёт, и всё станет нормально?
— Я звонила тебе вчера, но со мной говорил лишь автоответчик.
Он забыл вчера проверить автоответчик.
— Извини, я был занят. У меня дедушка заболел.
Она тот час же помрачнела:
— Это плохо.
— Ага, — согласился Теодор и украдкой достал из кармана небольшой шёлковый мешочек, набитый травами, который приготовил утром. — Эрика, — в нерешительности начал он, — мы можем побеседовать где-либо наедине? Хотя бы минуту. Мне надо тебе кое-что отдать.
— Я мечтала об этом. Даже известно место, где нам никто не помешает. Идём!
Они покинули школу и пошли к одноэтажному строению, располагавшемуся неподалёку, больше похожему на заброшенный сарай из дерева.
На дверях с облезлой покраской висела табличка:
<<Скоро праздник Хэллоуин!>>
— Это что?
Эрика прижала руку ко рту и загадочно улыбнулась.
Открыв дверь, она поманила Теодора к себе:
— Это старый спортивный зал. Его хотели переоборудовать в центр молодёжи, однако у администрации не хватило средств. А ты что хотел дать мне?
— Это… — Теодор потерял дар речи: то, что он увидел, глубоко его поразило, он вообще забыл, зачем пришёл сюда. — Эрика, это для Хэллоуина? — спросил он, ощущая, что к горлу подступает дурнота.
— Ага. Здесь всякие дурацкие штуки и нестрашные ужасы, оставшиеся с прошлогоднего праздника.
<<В этом нет ничего дурацкого, — подумал Теодор и похолодел от ужаса. — Это страшно>>.
Половина зала была пустой, в ней кучей были свалены поломанные стулья, волейбольные сетки, щиты для баскетбола, унылый портрет дополняли вздувшийся паркетный пол с обшарпанными стенами. Вторая половина напоминала одновременно казино и средневековую пыточную камеру. Теодор медленно пошёл вперёд. Его шаги гулко разносились по всему спортзалу. Он подошёл к паре деревянных кабинок, которые были украшены оранжевыми и тёмными лентами из бумаги.
— Предсказатель будущего… Рулетка смерти… Поймай отрубленную башку… — неторопливо читал он вслух надписи на кабинках.
— В действительности надо было ловить яблоки, — смутившись, пояснила Эрика. — И игры не шибко реальные. Все пользовались игрушечной валютой, которую после можно было обменять на призы.
Но Теодор уже подошёл к другим кабинкам.
Пыточное колесо с распятым на нём чучелом колдуна, испанский сапог, дартс дьявола с колдуном вместо мишени… Фигуры колдунов везде. На одной стене были развешаны тёмные сутаны и остроконечные шляпы. На другой плакаты с намалёванными на них колдунами.
На балке под потолком висели тряпичные куклы, наряженные колдунами. Жирные колдуны, тощие колдуны, старые, молодые, косоглазые, смешные, страшные, глупые… Но их всех объединяло одно — они были безобразными.
<<Так вот как они думают о нас. Люди. Все люди…>>.