— Теодор? Что с тобой?
Теодору казалось, что земля уходит у него из-под ног.
Он резко повернулся к Эрике:
— Что со мной? Мне плохо! Очень плохо! — Он протянул ладонь вперёд. — Ты лишь глянь на всё это! Неужели это смешно? Это что, оформление праздника?
Еле сознавая, что он творит, Теодор схватил рукав Эрики и подвёл её к щиту из дерева с шипами из мягкой резины — копии пыточного орудия.
— Ты как думаешь, люди, когда платят деньги за этот аттракцион, соображают, для чего эта штука предназначалась? Они соображают, что эти шипы были из железа и впивались в тело, разрывая внутренние органы, выкалывая глаза? — Теодор замолчал, у него не осталось сил продолжать.
Эрика выглядела такой же потрясённой, как чуть раньше Дэн. Она никогда не видела Теодора таким.
— Послушай, Теодор… Я сожалею. Я не думала, что…
— А это? — Теодор указал на дыбу. — Знаешь, на ней взаправду пытали колдунов. Ломали каждую кость в теле, а конечности вытягивали, как лапшу. Затем оставляли подыхать.
— Боже, Теодор! — в страхе воскликнула Эрика.
— Глянь на эти изображения. У тех колдунов, которых подвергали всем этим пыткам, не было зеленоватой кожи и горящих глаз. Они не являлись чудовищами, они являлись людьми.
Эрика хотела его обнять, но он от неё отмахнулся.
— Как это всё можно считать забавным? Или тебе кажется, что колдуны именно так выглядят? Скажи, так?! — Его голос звучал почти истерично.
Теодору казалось, что целый окружающий мир раскалывается надвое. На одной — Блейк, Дэн, другие колдуны, на другой — Эрика и остальные люди. Они ненавидят и презирают друг друга. И лишь он находится посередине.
Эрика взяла его за плечо и повернула к себе:
— Нет, я не считаю это всё забавным. Ты можешь помолчать немного и выслушать меня?
Она встряхнула его, и Теодор заметил, что в её глазах блестят слёзы.
— Мне очень стыдно, — продолжала она. — Я не думала, что ты так серьёзно ко всему этому отнесёшься, хотя меня это не оправдывает. Теперь я понимаю, что всё это омерзительно, что я не должна была тебя сюда приводить. Кого угодно, лишь не тебя…
Теодор, только начав успокаиваться, снова насторожился:
— Почему лишь не меня?
Она спокойно поглядела в его глаза.
— Потому что у твоего дедушки такой магазин. Я понимаю, что за все эти обереги с травками, которым в наши дни не придают никакого значения, в старину его обязательно бы объявили колдуном.
Теодор облегчённо вздохнул.
<<Ничего страшного нет в том, что люди считают дедушку колдуном. Колдун для них — это чудак, готовящий чай из трав да самодельные шампуни для волос>>.
Но он не мог упустить представившуюся возможность.
— Да, а меня, наверное, сожгли бы на костре за тот подарок, который я приготовил тебе, — сказал он и протянул ей мешочек. — И ты обязательно заподозрила бы меня в колдовстве, ведь я хочу тебя попросить носить его всегда при себе.
— Я ни в чём тебя подозревать не буду, — убеждённо сказала Эрика и взяла из его рук маленький мешочек, пахнущий сосновой хвоёй.
Именно хвоя хэмпширской сосны и была главным ингредиентом в этой смеси. Ещё Теодор добавил пару трав для защиты и золотой берилл, вырезанный в форме звезды с тридцатью тремя лучами и выгравированным на ней именем древневавилонской богини материнства. Это был лучший амулет от чар Блейка, который он мог дать Эрике.
— Я его поцелую, положу в карман и буду всегда носить при себе. — С этими словами она действительности поцеловала оберег. — Ммм, он хорошо пахнет.
Теодор не смог сдержать улыбку:
— Надеюсь, он будет напоминать тебе обо мне.
— Я никогда не расстанусь с ним, — пообещала Эрика.
<<Очень хорошо>>, — удовлетворённо подумал Теодор.
— Знаешь, пожалуй, мы сможем это место изменить, — вдруг сказала Эрика и огляделась вокруг. — Руководство школы не любит выносить сор из избы. Что, если мы возьмём в классе журналистики видеокамеру и снимем это всё, а затем покажем совету попечителей? Возможно, тогда руководство прислушается к нашим просьбам и даст средства?
Теодор взглянул на часы:
— Давай, ведь я по-любому уже опоздал на немецкий.
Она улыбнулась:
— Подожди тут, я быстро.
Когда Эрика ушла, Теодор, погружённый в собственные тучные мысли, бродил от одной кабинки к другой.
<<Я потерял голову и едва не сказал ей правду. Вполне вероятно, немного позже она сможет докопаться до правды. Но это уже не страшно. Я и так почти подписал ей смертный приговор. Какая разница, будет она знать правду или нет? Но что она скажет, если узнает? Возможно, она вполне равнодушна к колдунам, однако захочет ли она, чтобы её парень оказался настоящим колдуном? Единственный способ это выяснить — сказать ей правду>>.