***
Ты не та женщина, за которую можно умереть! - тихий вкрадчивый голос полз в уши, Айрин поворочалась на кровати и открыла глаза. Злые слова, умирающего мага не оставляли ее ни на миг.
Какое тебе дело до меня, маг? Замолчи!
Думаешь, благодарность заменит любовь?
Замолчи!
Ты прикроешь ему спину, но обнимет он другую, ту, что родит ему детей. Ту, которую он защитит. Ей не нужен меч, чтобы разить мужчин, достаточно улыбки.
Ты ничего не знаешь, он такой же, как я!
Значит, она будет твоей полной противоположностью.
Айрин вскочила с кровати, заметалась по комнате. Здесь даже не было окна, чтобы глотнуть холодного зимнего воздуха - остудить голову.
Маг бил слепо, но попал в цель.
Он мог обнять ее сотню раз со дня их встречи в Роканке, но лишь раз поцеловал. Почему? Ей не нужен меч, достаточно улыбки.
Я так редко улыбаюсь... Повода нет.
Я редко плачу... Слишком много поводов, так много, что плакать больше не хочется.
Ты не та женщина, которую можно любить. - Шептал ей маг, умирая. Он бил слепо, но всегда попадал в цель.
- Спишь?
- Майорин?
- Зайду?
- Заходи. Зачем пришел?
- Я должен извиниться. - Колдун присел на краешек кровати. - Я слышал тогда, что ты мне говорила. Но...
- Плевать. - Она повернулась к нему лицом. - Это такая малость, по сравнению с нашими проблемами.
- Значит, ты не злишься?
- Уже нет.
- Что ж... я рад, я пойду?
- Иди. - На пороге он задержался, замер на миг. - Спасибо за вчера.
- Не за что. Я инстинктивно. - Холодно произнесла Айрин.
Благодарность не заменит любовь. Ты прикроешь ему спину, а он...
- Спокойной ночи.
- И тебе того же.
... обнимет другую, любую, которая приглянется.
- Не стой на пороге - плохая примета. Ты уходил. Забыл?
- Я передумал.
- Что? - в этот раз она действительно удивилась и растеряла в миг всю холодность.
- Передумал, люди иногда так делают. Собираются совершить один поступок, а потом бац и делают все наоборот. Не слышала?
- Слышала, обычно это свойственно экзальтированным девицам в возрасте шестнадцати лет.
- И после этого они перестают быть девицами? - ядовито осведомился колдун, по-прежнему топчась на месте, только теперь с нахальным видом - скрестив руки на груди и наклонив голову.
- Перестают, когда кто-то нагло решает воспользоваться девичьей легкомысленностью.
- Нагло? Да твои наглецы только убегать успевают, от толп задержавшихся в девках дурех!
- Ах, задержавшихся? И часто ты убегал?
- Хм... дай-ка вспомнить...
Благодарность не заменит любовь. Но любовь, бывает, рождается из благодарности.
Когда кто-то спасает тебе жизнь, хотя знает, что ничего не получит взамен. Он просто не умеет проходить мимо.
Когда становится другом и берет на себя частичку твоей ноши. И вам обоим становится легче идти.
Когда борется вместе с тобой за то, что нисколько его не касается. И это начинает касаться его, так же как и тебя.
Когда его нет рядом, но мысли, что он, может, думает о тебе, не дают сходить с ума.
Когда надежды уже нет, но посреди учиненной тобой катастрофы ты видишь этого человека первым, и от этого уже легче.
- Не надо, не вспоминай. Я передумала.
- Решила пополнить ряды экзальтированных девиц?
В конце концов, это может оказаться для них последней такой ночью. Зачем ее терять? Две статуи смахнули гипсовую скорлупу и двинулись с мест.
- Ты вспомнил?
- Ты же передумала!
- Я передумала опять!
- Заткнись, Айрин.
- Не принимай за меня...
- Умоляю...
***
Когда появился ворон, она не знала. Так же не знала, как назойливая птица пробралась в подземный город. Она проснулась от сухости во рту и пошла на кухню за водой, а, вернувшись, обнаружила ворона сидящим на спинке стула. Ворон неподвижный телом, иногда водил головой из стороны в сторону, постоянно останавливаясь бусинами глаза на спящем мужчине.
- Даже не думай. - Шепотом сказала Айрин ворону. - Пускай спит.
Ворон опять повел головой. Будить колдуна было жалко. Он спал так безмятежно, едва слышно дышал, иногда подрагивали ресницы, как всегда торчали из-под одеяла ступни.
Прикрыть бы их, да надолго ли?
Айрин забралась на кровать, одеяло пришлось отвоевывать. Ей досталось и одеяло, и жесткие горячие руки, обнявшие ее слишком крепко.
Уснуть удалось не сразу, сначала затекла шея, и пришлось терпеть, потому что выворачиваться из железной хватки колдуна не хотелось, а еще этот ворон. Проклятая птица сверлила ее черными буравчиками. Но усталость милостиво пришла на помощь, смежив непослушные веки.
- Подъем. - Сухо прозвучало над ухом. Майорин сидел на краю кровати, сунув пальцы в волосы.
- Доброе утро. - Айрин потянулась к нему, но колдун не почувствовал прикосновения.
- Мадера мертв. Раджаэль в тюрьме, Редрин считает ее виновной в его смерти.
- Жарку? - Айрин тряхнула головой. - Жарку? Нашу Жарку?
- Её. Велор едет в Вирицу, чтобы ее судить. А может уже там, кто знает, сколько шло письмо. Но Орника это не вернет.
- Да не могла она его убить!
- Не могла. Кишка тонка.
- Так ты ее подозреваешь?
- Нет. - Майорин встал, рассеяно оглядел комнату. - Орника мог убить только такой же как он сам. Орник сильный, умный и хитрый. Был.
- Майорин... он ведь твой друг...
- Был.
Колдун поднял на нее глаза, девушка невольно отпрянула назад. У него на руках темнели чернильные пятна. Обычно ворон просто истаивает, оставляя после себя перо. Но Майорин, похоже, смял заклятие. Со злости? Выражая боль единственным доступным ему способом.
- Майорин...
- Мой брат, пишет, что он сожалеет. - Безразлично сказал колдун и принялся одеваться. Майорин дернул дверь, и следующий ворон тут же ворвался в комнату, мазнул крылом по лицу опешившего колдуна, ринулся к девушке и уселся к ней на плечо.
Колдун остановился, дожидаясь, когда Айрин раскроет послание.
- Что?
- Это от твоего брата.
- Я думал, ты хорошо сыграла в собственную смерть?
- Поэтому оно начинается со слов, "Сударыня, если вы получили это письмо, значит вы живы, что меня равно радует и огорчает... ... с прискорбием сообщаю... ... если вам дорога ваша жизнь и наше государство... ... настоятельно рекомендую... ... никогда не пересекать границы Велмании и сопредельных княжеств...". Он запрещает мне находиться на территории Велмании?
- Жаль, что он опоздал. Мы с Орником рассматривали такую возможность, хотели запретить тебе возвращаться.
Колдун ушел, сгорбившись. Она ничем не может ему помочь, не в ее силах вернуть ему друга, не в ее силах помирить его с братом, она даже не смогла остановить свою собственную безумную идею тайно пробраться в Цитадель.
И теперь он пойдет туда с Ивеном, считая, что ему некуда возвращаться.
- Гордец проклятый! Чтоб ты выжил! Выжил назло всему, назло себе, чтоб ты выжил, и тебе потом было стыдно! - Рыкнула Айрин, комкая в руках угол одеяла.
Майорин медленно глотнул из кружки и сказал:
- Выйди.
- Не могу. - Валья неторопливо прошелся по комнате и уселся на колченогую скамеечку. - Люта просил привести Ивена.
- Брешешь. - Колдун отхлебнул еще и ладонью утер рот.
- Пошли с нами. - Предложил Валья.
- Выйди менестрель. Не то приколочу твою шкуру рядом с его. - Пригрозил Майорин, указывая на мага. - Хотите висеть рядом?
- Ты его не убьешь! - возразил Валья, заметив, мертвенную бледность лица Ивена. Похоже, маг считал, что колдун будет к истине поближе нежели Валья.
- Отчего же? Мочи нет смотреть на его рожу.
- Но еще вчера ты...
- Вчера был жив Мадера, для меня был жив.
- И что изменилось?
- Завтра он убьет моего брата? - прорычал колдун. - Ну, говори, гад! Говори, когда кинжал дойдет до моего брата? Ты же разрабатывал эту операцию, когда?