Вот только вазы кончились, секунду спустя Редрин Филин кинул последнюю в своего архимага.
- Всё? - разочарованно спросил Велор.
- Всё! - рыкнул государь. Горан невозмутимо прищелкнул пальцами, и осколки начали сползаться друг к дружке. Вазы опять поднялись в воздух и полетели по местам, но уже не столь стремительно, хотя и эффектно. Пике коршуна сменилось порханием бабочки.
Архимаг дождался, пока наследие хордримской принцессы утвердится на постаментах, полочках и подставках, и рассеял заклинание.
Пусть лучше государь кидает вазы в него, чем вешает стражников. Пусть лучше выставляет себя посмешищем перед своими, чем чудовищем перед дворней и народом.
- Приведите стражников! - приказал Редрин.
- Нет. - Сухо возразил архимаг.
- Да как ты смеешь!
- Простите, милостивый государь. Но я считаю одного представления нам достаточно. Регина Мадера, убийца Орника Мадеры мертва. Разве вы не этого хотели?
- Этого? - рука государя опять потянулась к вазе. - Чтобы моя свита дохла как мухи, перед глазами всей столицы. Куда ты смотрел, каратель? Куда?
- Объект охраны имеет высший приоритет. Я охранял вашу милость.
- Объект охраны... - передразнил Редрин. - А если бы в Горана воткнули нож, ты тоже самое бы сказал?
- Да, ваша милость.
- Значит, меня окружают столь преданные люди, что при них можно хоть всю Вирицу выкосить, но пока я в безопасности они и пальцем не пошевелят!
- Именно так, ваша милость. - Все также бесцветно отвечал эльф. Горан, слушающий этот фарс, заметил, как у эльфа поблескивают глаза.
Вот за это люди не слишком жалуют эльфов. Проклятый каратель откровенно издевался, нисколько не стыдясь.
- Хватит, Велор. Прекрати. Ваше величество...
- Заладил! - в этот раз Филин к вазе не потянулся, а прошаркал к креслу и обвалился в него грудой усталости. - Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что за убийством Регины и Орника Мадеры скорей всего стоит один и тот же человек.
- И где он? Кто он?
- Я не знаю, Ваше величество.
- А должен знать. И ты, - перст указал на Велора, - должен знать. Подозреваемые есть?
- Нет. - Жалобно простонал архимаг. - Нет у нас подозреваемых.
Подозреваемых не было. Горану хотелось повесить всех собак на Цитадель и забыть обо всем. Редрин требовал ответов.
Ответов не было тоже.
Ниточки путались, плутали. И вели в никуда.
Стражники ничего не знали. Они просто стояли около Регины, тихой и покорной. А потом вдова Орника Мадеры упала мертвой.
Выругаться и забыть. Но теперь Редрин подозревал и его. Велор пошутил, что месть самый частый сподвижник убийц. На счастье карателя никто не слышал.
Мертвая Регина была еще бесполезней живой. Горан проверил все ее связи, изучил все встречи, поговорил со всеми знакомыми вдовы Мадера. Без толку.
Ни доказательств, ни подозреваемых. Только домыслы.
На дурацкий вопрос: "кому выгодно?", вился навязчивый ответ: "Тебе!".
Но Горан не убивал ни Регину, ни Орника. И мнимая выгода уже скрипела на зубах костяной крошкой.
Архимаг провел ладонью над пустым листом пергаментной бумаги высшего качества. Лист покрылся скрытыми иллюзией заметками.
В центре листа в круге значилось имя. Доказательств у Горана не было никаких, подозреваемых тоже. Исполнителей...
А вот имя было, одно имя с трудом выцепленное из груд других имен, услышанных им среди допросов и расспросов.
И не было ничего хорошего, что он это имя нашел.
И толку от него не было никакого.
Может поэтому он решился поговорить с Редрином по душам?
Темное густое вино наполнило серебряный кубок.
- Колдуны... - сказал Редрин Филин. - Вам лень поднять руку, чтобы взять кувшин, но вы с энтузиазмом ломаете себе пальцы.
Горан поглядел на кисть своей руки.
- Не так уж это и сложно, если заниматься с детства. Хотя, говорят, с возрастом суставы начинают подводить.
- И когда же предел?
- Не знаю. Может после семидесяти, около того.
- Марин выглядит, будто моложе меня лет на пятнадцать. Вечно ему везло. Даже теперь.
- Вы уверены, что это везение?
Редрин задумчиво попытался изогнуть руку, подражая Горану. Но поморщился от хруста в пальцах.
- Он волен идти куда хочет. Волен выбирать путь, занятие, женщин.
- Ваша жена красива.
- Напомнил. - Редрин скривился. - Моя жена... Моя мать любила отца, а он ее. Я думал, так будет и у меня. А женился на девчонке, потому что настоял совет. Та, которую я бы выбрал, была моей ровесницей. Нам было по девятнадцать лет. Видел бы ты ее, Горан. Русая грива, зеленые глаза... В ней плясало пламя... Знатная, красивая, умная. Луч солнца в зимнем дворце, тепло в этих холодных коридорах.
- Это было давно.
- Верно. А вот забыть не получилось. После нее было много женщин, разных, иногда мне казалось, что я влюблен... Иногда я страстно желал кого-то. Но все время, меня преследовал призрак ее улыбки, мерещился взгляд, и все угасало.
- Но почему она не стала вашей женой? Ведь если она была достаточно знатной...
- Дар. Ваш проклятый дар! Мне посчастливилось полюбить ту единственную, которую любить было нельзя. Дочь одного из магов Айста Аарского. Ее звали Льена дочь Звонкого Лиса. Знаешь о них?
- Знаю. - Изумленно пробормотал архимаг. - Звонкий Лис, настоящее имя которого Вабель, был правой рукой Айста, пока не исчез при подозрительных обстоятельствах пятнадцать лет назад. Про его дочь ничего не слышал.
- И я не слышал. Я понимаю, зачем существует закон о магии и власти. Зачем трон оберегают от дара. Но мне иногда кажется, что нам он приносит только несчастья. - Редрин швырнул кубок в стену и встал с кресла. - Проводи меня до постели, Горан. Я хочу спать.
Архимаг вышел из опочивальни государя, под тихое брюзжание. Редрину не нравилось, что в его покоях сидят двое карателей, но Велор приказал ни на миг не отлучаться от "объекта охраны", как он выразился. Сам эльф ушел к Ловше Левше.
- Еще один ужин из серебряной посуды с приторным запахом изыска я не переживу. - Объяснил он отлучку. Что ж... Горан его понимал...
Горан перевернул лист. Вабель Звонкий Лис - правая рука Айста Аарского, а поговаривали и голова, - исчез на пути из Вирицы в Грион. Цитадельцы обвинили в его исчезновении инессцев, но никто не признался.
С его исчезновением Цитадель притихла, перестала участвовать в жизни страны, неохотно пускала к себе гостей. Кто-то считал, что Айст на старости лет потерял рассудок. Горан так никогда не думал, может потому, что так не думал и Орник Мадера. Мадера считал, Айста мудрым, хотя и излишне осторожным человеком.
- Химеры, Горан, это не в манере Аарского. - Говаривал учитель.
Айст Аарский был старейшим из ныне живущих колдунов. Ему давно перевалило за сотню, та, которую называли его дочерью, на самом деле приходилась магу внучкой. О сыне же вежливо молчали будто и не было того вовсе. Дочка и дочка, хочет старик ее так называть, никому не жалко. Сам Горан выведал про Аарского у Мадеры, будучи в настроении Орник мог и не такого порассказать. Да вот не рассказывал. Как выяснилось.
Что-то цепляло в истории с дочерью Звонкого Лиса. Как ее?
Горан зашуршал листами в папке лежащей с левого края стола.
Льена. Почему она не осталась с Редрином, если они так друг друга любили? Или Вигдису не нравилась любовница его сына? А, может, оскорбляло само наличие любовницы? Раз уж прежний государь очень любил жену.
Но после его смерти Редрин мог вернуть себе возлюбленную.
И с чего Горана так зацепил роман Филина двадцатипятилетней давности? Но стоит начать рыться в хламе, как из него вылезает все новое и новое, занимая время, отбирая силы.
И ничего не остается на цель. Да и есть ли она?
Архимаг опять уставился на имя по ту сторону листа. Первым он спросил Велора.
Каратель стащил тонкую кольчужку, бросил ту на кровать и влез в теплую суконную куртку, мягкую и невзрачную. Весь день он вроде бы не замечал вес оберегающего его железа, но сейчас под сукном плечам стало легко и свободно. Чуть ослабилось и напряжение, Велор вышел из комнатки и, пересчитывая ногами ступеньки, пролетел лестницу.