Вивьен, с трудом наступая на раненую ногу, оперлась на руку Глэдис и поковыляла следом за своим жутким спасителем. Но, как она ни крепилась, спустя несколько десятков шагов силы её оставили и незнакомый спаситель–грубиян, проклиная свалившихся на его голову «бестий», подхватил девушку на руки.
Нельзя сказать, что это принесло облегчение, но передвигались они теперь гораздо быстрее.
Весь квартал стоял на ушах. Около дома Фэйнов сверкали огнями полицейские машины. Миссис Фэйн отчаянно рыдала на ступенях нового дома. Отец, увидев дикого на вид, незнакомого мужчину, поспешил им навстречу:
– Это ваше? – грубо спросил неизвестный, хмуро взирая на подоспевшего к нему мистера Фэйна.
– Моё, – растерянно и обрадованно откликнулся отец.
– Следите лучше за своими паршивками.
С этими словами незнакомец грубо всучил Вивьен отцу, словно она была мешком с картошкой.
– Подождите, милейший! – окликнул отец незнакомца.
– Чего ещё?
– Вы бы хоть имя нам своё назвали? Должны мы знать, кого поминать в своих молитвах?
– Меня зовут Роб. Роб Винтер.
3. Крылатые качели, танцующие листья
К утру нога сильно распухла. Доктор прописал покой, постельный режим, общеукрепляющую микстуру. Под ногу положили валик. Такое положение, якобы, способствовало спаду отёка. Валик дико мешал, но Вивьен кротко терпела.
Сама-дура-виновата. На что ж теперь и жаловаться?
Вечером пацаны попытались забраться к ней в комнату через окно, не смотря на второй этаж. Хотели «навести мосты». Но Вивьен даже слушать их не стала. Поступки говорят громче слов. А новые «друзья» в момент опасности убежали без оглядки, бросив её на произвол судьбы. Чтобы они там теперь не плели, всё это уже не важно. Их извинение Вивьен без надобности.
А вот принесёнными лакомствами она не побрезговала. Должны же эти шалопаи как-то искупить и компенсировать свою вину?
Вынужденная неподвижность погружала в скуку, загоняла в депрессию. Развлечений оставалось немного – висеть в интернете, чатиться да читать. Ну, сериалы посмотреть ещё можно было.
Вивьен не оставляло ощущение, что эта вынужденная пауза совсем не случайна. Что что-то в пространстве зреет, как гусеница в коконе перед тем, как превратиться в бабочку. И очень скоро в жизнь ворвется нечто, что навсегда всё изменит. Вот-вот все вокруг готово было зазвучать волшебной мелодией.
В печальном, возвышенном ритме кружились золотистые листья, осыпаясь на траву. Листья клёна, дуба, платана и каштана, яркие–яркие, мягко вальсировали в воздухе. Парк наполнялся горьковатым запахом осенних костров. Тонкий аромат вился, поднимаясь к синему небу. Погода стояла удивительно ясная для середины октября.
Наконец-то получив разрешение подняться, Вивьен вместе с Глэдис отправились в парк. По привычке она стремглав понеслась к качелям. Огромным «лодочкам» способным крутиться «солнышком». Каждый раз отрываясь от земли, Вивьен будто надевала крылья. Взлетая выше и выше, до замирания сердца, она чувствовала приближение чего–то волшебного. Будто жизнь становилась сказкой, а она превращалась в фею. Небеса раскрывали объятия, и Вивьен летела вперёд, прямо в чистую густую голубизну. А потом с замирающим сердцем падала обратно.
– Осторожно! – причитала Глэдис. – Ну, что ты творишь?
– Послушай, как шумит ветер! – смеялась в ответ Вивьен.
Сердце её проваливалось в бездну, чтобы в следующую секунду оказаться подброшенным вверх, будто мячик. Было сладко и жутко.
– Его даже на язык попробовать можно. Вот, честно слово, у него есть свой вкус.
– Совсем чокнулась?
– Если очень постараться, ветер можно оседлать! – Вивьен показала Глэдис язык. – Пусть всегда будет ветер!
– Дура ты, Вивьен Фэйн, – беззлобно отозвалась сестра.
Солнце било Глэдис в глаза, и она прикрывала глаза козырьком из ладошки.
– Да ну тебя! – Перестав раскачиваться, Вивьен села, наконец, на сидение. – Ты невыносимо-скучное существо.
– Я – разумное существо.
– Скучное, Глэдис! Скуч–но–е.
– Держись, Ви! Хватит придуриваться! У тебя и так в башке один ветер! Если сделаешь в ней дырку, сквозняк усилится.