– Одну минуту. – Бельгарат подошел к маленькому человечку. – Гарион, восстанови дверь, чтобы нам не мешали беседовать.
Гарион беспомощно посмотрел на остатки двери.
– Боюсь, ее уже невозможно собрать, дедушка, – с сомнением сказал он.
– Тогда сделай новую.
– Я и позабыл о такой возможности.
– Тебе нужно иногда практиковаться. Только уж постарайся, чтобы она открывалась. Я не хочу взрывать дверь снова, когда мы будем уходить.
Гарион собрал всю свою волю, сосредоточился, глядя перед собой, и произнес:
– Дверь! – Пустое пространство тотчас же наполнилось.
Сенджи прищурился, глядя на них.
– Ну-ну, – промолвил он. – Кажется, у меня весьма одаренные гости. Давно я не встречал настоящих волшебников.
– Насколько давно? – напрямик спросил Бельгарат.
– Около дюжины столетий. Тогда один гролим читал лекции в колледже сравнительной теологии. Страшный зануда, позволю себе заметить, но таковы почти все гролимы.
– Сколько же вам лет, Сенджи? – настаивал Бельгарат.
– Думаю, я родился в пятнадцатом столетии, – ответил Сенджи. – Какой сейчас год?
– Пять тысяч триста семьдесят девятый, – сказал ему Гарион.
– Уже? – удивился Сенджи. – Как быстро идет время! – Он стал считать на пальцах. – Выходит, мне около трех тысяч девятисот лет.
– Когда вы узнали о Воле и Слове? – продолжал Бельгарат.
– О чем?
– О волшебстве.
– Вот как вы это называете? – Сенджи задумался. – Полагаю, этот термин более точный. Воля и Слово – мне это нравится! Звучит приятно.
– Ну так когда же? – повторил вопрос Бельгарат.
– Очевидно, в пятнадцатом столетии. Иначе я умер бы в обычном возрасте.
– Вы не получили никаких инструкций?
– Кто мог инструктировать меня в пятнадцатом веке? Я просто случайно наткнулся на это.
Бельгарат и Бельдин вновь обменялись взглядом.Потом Бельгарат вздохнул и прикрыл глаза ладонью.
– Такое иногда случается, – сказал Бельдин. – Некоторые действительно просто на это натыкаются.
– Знаю, но вот что удручает: вспомни столетия, в течение которых наш Учитель обучал нас, а этот парень взял и подобрал все готовенькое. – Бельгарат посмотрел на Сенджи. – Почему бы вам не рассказать об этом подробнее? – предложил он.
– По-твоему, у нас есть на это время, дедушка? – спросил Гарион.
– Мы должны создавать время, – сказал ему Бельдин. – Это была одна из последних заповедей нашего Учителя. Каждый раз, когда мы встречаем кого-либо, случайно наткнувшегося на тайну, мы должны все хорошенько расследовать. Даже боги не знают, как это происходит.
Сенджи соскользнул со стола и заковылял к покосившейся книжной полке. Порывшись в книгах, он вытащил самую растрепанную.
– Простите, что она в таком состоянии, – извинился он. – Ее несколько раз потрепало взрывом. – Алхимик вернулся к столу и раскрыл книгу. – Я написал это в двадцать третьем столетии, – сказал он. – Я заметил, что становлюсь рассеянным, и покуда это еще было свежо в моей памяти, запечатлел все на пергаменте.
– Разумно, – одобрил Бельдин. – Мой угрюмый друг в последнее время страдает провалами в памяти. Конечно, этого следует ожидать от того, кому уже девятнадцать тысяч лет.
– Ты подсчитал? – ядовито осведомился Бельгарат.
– По-твоему, тебе еще больше?
– Заткнись, Бельдин.
– Нашел! – объявил Сенджи. Он начал читать вслух: – «В течение следующих четырнадцати столетий Мельсенская империя процветала, находясь в стороне от теологических и политических распрей, раздиравших западную часть материка. Мельсенская культура была светской, богатой и просвещенной. Рабство оставалось ей неведомым, а торговля с ангараканцами и их подданными в Каранде и Далазии была чрезвычайно прибыльной. Старая столица Мельсена стала главным центром образования».
– Простите, – прервал Бельгарат, – но разве это не прямое заимствование из «Императоров Мельсена и Маллореи»?
– Разумеется, – без всякого смущения ответил Сенджи. – Плагиат – первое правило науки. Пожалуйста, не прерывайте.
– Простите, – извинился Бельгарат.
– "Но, к несчастью, – продолжал Сенджи, – некоторые мельсенские ученые обратились к колдовству. В основном они сосредоточили свои усилия в области алхимии". – Он посмотрел на Бельгарата. – Отсюда начинается оригинальный текст. «Мельсенский алхимик, косолапый Сенджи, случайно использовал колдовство в процессе одного из опытов».