Агафья оттолкнула от себя орущую бабу, которую тут же схватили дюжие прибежавшие на крики сержанты.
— Звяк-звяк, — пробормотала она, выходя из кабинета следователя.
Агафья умылась холодной водой, смывая кровь с шеи, где прошлись коготки взбесившейся бабы. Позволить себе убрать царапины девушка не могла. Слишком многие видели, как они появились. К пяти она, наконец, окончательно закрыла для себя это дело. Водопроводчик уверенно опознал необычное украшение. Да и убийца не особо запиралась, с каким-то непонятным удовольствием рассказывая, как спланировала смерть сестры и привела свой план в исполнение. Вернувшись на рабочее место, чтобы написать отчет, девушка застала лишь Николая.
— Привет, — сказала она устало. — А где Макс?
— Макс полон раскаянья за свое вчерашнее соло-выступление, — усмехнулся капитан. — И, похоже, побаивается остаться с тобой наедине. Часа два назад сообщили о поножовщине, и он уехал туда. Недавно звонил, говорил, что там подростки бутылку не поделили, два трупа. Душегубу нет еще и четырнадцати, о чем он бодро заявил, едва увидел полицию. Детки, мать их…
— Да, уж, — согласилась Агафья. — Но вы сами виноваты.
— Не понял, — оторопел Николай.
— Ваша система воспитания, — пояснила она. — У нас все построено намного разумнее.
— Ну-ка, просвети меня. И как же это у вас? Родители все равно разные, да и гены никуда не денешь…
— В том то и дело, что у вас воспитанием занимаются родители. А кто их этому учит?
— В каком смысле?
— Николай, врач не встанет за операционный стол, пока не проторчит кучу лет в мединституте. Пекарь не испечет булки, пока его этому не научат. Даже, прежде, чем сесть за руль, ты ходил на курсы, сдавал экзамены и все такое. А родители воспитывают детей, как Бог на душу положит. Им никто не преподавал основы воспитания гражданина. И вот, результат. Конечно, и у нас попадаются уроды. Гены, как ты сам сказал, врожденные склонности…
— Погоди, а как же у вас построена система воспитания? — заинтересовался Николай.
— Разумно. Дети с рождения отправляются в храмы. Там их инициируют, воспитывают, обучают, кормят и лечат квалифицированные специалисты, которых готовили именно для этого. Вспомни, сколько несовершеннолетних у вас погибает из-за халатности родителей, связавшись с дурной компанией, попав в руки подлецов, да просто не пройдя вовремя медосмотр? Наши наследники от всего этого защищены, насколько это вообще можно сделать. Мы живем намного дольше вас. И потомков у нас рождается намного меньше. Да и инициацию выдерживают не все. Мы не имеем права лишний раз рисковать.
— Не части, — нахмурился капитан. — Я уже запутался. Намного, это на сколько?
— Средняя продолжительность жизни — лет семьсот. Но я знаю тех, кому давно зашкалило за тысячу.
— Ох, нифига себе! А не преувеличиваешь?
— А смысл? — улыбнулась девушка. — Думаю, по сравнению с вами у нас замедленное старение. Мне, например, тридцать восемь, а бывали случаи, когда ваши преподаватели в университете пытались турнуть меня с лекции. Мол, иди, детка, отсюда, сначала школу закончи.
— Однако, — рассмеялся Николай. — Нас бы перенаселение захлестнуло, если бы люди жили по пятьсот лет.
— Магикам это не грозит. Обычно у пары рождается двое, иногда даже один ребенок, не больше. Трое — это уже чудо. А ведь многие не проходят инициации.
— Да что это за инициация такая?
— Открытие магических способностей. Это сложный процесс. Не все его переживают. Но если этого не сделать, будет только хуже.
— Тогда понятно, почему у вас так трясутся над каждым дитем и закрывают в интернат. Хотя, мне бы не понравилось видеть своего сына или дочь только по выходным.
— По каким выходным? — недоуменно подняла глаза от монитора, где уже красовалась шапка отчета, Агафья. — Мать проводит всю беременность в храме, там же и рожает. Покидают храм дети не раньше восемнадцатилетия. А если Предназначение Сюзерена предусматривает обучение в Академии, то вообще в двадцать три.
— Стоп! — опешил Николай. — А когда они встречаются с родителями?!
— Я же говорю, — с легким раздражением отозвалась Агафья. — Или в восемнадцать, или в двадцать три.