— Может, и не посадят. Потягает, конечно, прокуратура, нервы потреплет, выговор влепит. Объяснишь, как было дело…
— И они поверят? — саркастически поинтересовался майор. — На мне тогда куча дел висела — со всех сторон дергали. Я, дурак, рад был, что Ильин меня не трогает, даже не интересовался, что там и как. Только числился. А бумажки, вот они. За моей подписью. Мзду тут явно все получили хорошую. И Ильин, и следователь. «А Вы, майор Ребров, что же, временно ослепли и не замечали, что нарушается закон?», — спросят в прокуратуре. И все. Отвечать мне нечего.
— Там еще летеха какой-то по делу работал, я его не знаю. Кто он?
— Лучший друг подполковника, — с горечью отозвался Макс. — Его любимчик и протеже. Работал тут всего полгода. Поэтому ты с ним не встречался. Уволился в запас по состоянию здоровья, и месяц назад укатил с родителями в Израиль. Так что за эту хрень склонять, кроме меня, некого. Оторвутся по полной.
— А, понял. Это про него говорила Агафья, когда упомянула, что один из продажных оперативников укатил за кордон.
— Может, рассказать все Бурундуку? — тихо проговорил Макс.
Что бы ни говорили про начальника убойного отдела, но в одном сходились все. За своих подчиненных полковник Бурун стоял горой. Для него не существовало мелочей. Он мог обматерить накосячившего опера последними словами, а вечером лично звонить его ревнивой жене и вразумлять орущую бабу. Он помогал найти хорошего врача для тещи и доставал льготные путевки в летний лагерь для детей. К нему можно было прийти с любой бедой, и полковник не отказывал. Закоренелый холостяк, своей семьей Дмитрий Константинович считал отдел.
— Бурундук обязан пустить это по инстанции. Прокуратура сделает козлом отпущения тебя. Ты точно уверен, что подобного, — Николай постучал пальцем по папке с липовыми документами, — больше нет?
— Точно. Это единственный раз, когда я так лопухнулся. У меня не много общих с Ильиным дел. Он не любил со мной работать.
— Теперь понятно, почему. Этот ублюдок предпочитал более сговорчивых подчиненных.
— Какая теперь разница, — обреченно проговорил Макс. — Ильин пропал, с него не спросишь.
— Не раскисай! Мы что-нибудь придумаем!
— Что? — безнадежность, сквозившая в голосе майора, напугала Николая. — Меня посадят. И правильно сделают.
— Не правильно! Всякий может лохануться.
— Всякий. Но из-за того, что лоханулся я, убийца ушел от ответственности. Отправлюсь за взятку на зону, как миленький…
— Ты же не брал взяток! — опешил Николай.
— А кто в это поверит, прочитав такую папочку, — майор кивнул на бумаги в руках у друга. — Я бы не поверил.
— Я поверю, — отрезал капитан.
— А кроме тебя?
— Тогда я просто не скажу никому об этих бумажках. Агафья будет молчать, если мы объясним ей, в чем дело.
— Так она и поверила… Ильин — взяточник. Это вылезет непременно, даже если сейчас ты промолчишь. Только оттянешь неизбежное и выговор огребешь.
— Тогда я выброшу к чертовой матери это поганое дело. Скажу, что потерял!
— И пойдешь со мной на зону, как соучастник, — грустно улыбнулся Макс. — Мы с тобой, конечно, друзья не разлей водой, как говорил Бурундук, но сопровождать меня в тюрьму — это перебор. Сам натворил, сам и отвечу. Передачки возить будешь? У меня, кроме тебя, никого нет.
— Какие передачки? — обозлился Николай. — Уймись. Найдем другой выход. А то в прокуратуре не знают, что по делу часто работают не те, кто числится в списке.
— Знают. И если бы вот тут под этим сраным протоколом, подшитым и пронумерованным, не стояла моя подпись… От него просто так не избавишься. Вот она, опись документов, на титульном листе, ручонкой этой сволочи продажной составленная. Что у нас тут под номером один? «Протокол осмотра места происшествия». Берем бумажку. Ах, какая преступная халатность! Кто проводил? Майор Ребров. А подать его сюда, мздоимца такого сякого! Вот так…
В дверь тихонько постучали. Николай быстро сунул проклятую папку под другие бумаги и крикнул:
— Входите!
— Привет, Николай, — спокойно проговорила Агафья, стараясь не смотреть в сторону Макса, который сидел, уронив голову на руки. Сама не зная, почему, девушка чувствовала себя виноватой перед ним. — Я привезла пирожки с рыбой. Ты же не успел пообедать. Садись, покушай. А заодно расскажи, как тебе понравились мои выписки.
— Это все полная чушь, — отрезал Николай.
— Ты лжешь, но я так понимаю, что это твое решение, да?
— Нет! Я имел ввиду, что это чушь во всем, что касается Макса. Легко доказать, что он ни при чем.